Пример

Prev Next
.
.

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Гуманисты

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

Уильям Тиндейл (William Tyndale), живший в XVIвеке, не написал ни одной книги, но при этом считается одним из столпов национальной литературы Англии, - не только за тот вклад, который он внес в развитие (создание) современного английского языка, но и за художественный талант, который многие академики ставят вровень с талантом Шекспира.

Дело в том, что Тиндейл был первый, кто перевел на современный ему английский язык Библию. Это тогда было неслыханным святотатством и грехом. Простые люди должны были получать учение только от церкви, а не на прямую из Писания.

Тиндейл был, как о нем пишут, ученый-гуманист. Гуманистом был и Эразм Роттердамский, работами которого в молодости зачитывался Тиндейл (позже Эразм был послом испанского короля Карла V при дворе Генриха VIII). Гуманистом был и Томас Мор, написавший «Утопию», и сурово осудивший Тиндейла (приложивший руку к его смертному приговору).  

Все бродившие по Англии подпольно экземпляры отпечатанного перевода Библии Тиндейла во временя Генриха VIII и Кровавой Мэри, разыскивались, изымались и сжигались.  

В 1536 году отловили и сожгли самого Тиндейла. Карл V, военная опора католицизма, требовал для него самого страшного наказания. Суд был фарсом, Тиндейл вел себя героически, он отказался от адвоката, и защищал себя сам. Его тюремщики, слушая его речи, и молитвы, говорили о нем озадаченно: «если Тиндейл не истинный христианин, то кто же тогда истинный?» Он умудрился обратить в новую веру своих стражей и их жен. Перед казнью, палач, нарушив приказ, задушил Тиндейла, чтобы помочь ему избежать мук на костре. 

Такие вот все гуманисты. 

Немногим позже, пришедшему к власти Якову I потребовалась своя, английская, англиканская Библия. Было решено так перевести текст, чтобы ни у одного класса и сословия общества не появилось к нему претензий. Было созвано шесть комиссий, общим числом более пятидесяти ученых мужей.  

Результат?  

Библия короля Якова (King James Bible KJB), на сегодняшний день самый читаемый перевод Библии в англоговорящем мире (его вы найдете в каждой американской гостинице в издании GideonsSociety). Она же – библия Тиндейла. Ибо как ни бились ученые мужи в комиссиях Якова I, они ничего не смогли поделать с красотой изначального перевода, рука не поднималась что-то менять в тексте, который за сто лет до того в тайне от всех создал Тиндейл. Текст в Библии Короля Якова на 95% текст Тиндейла. KJB была впервые напечатана в Англии 1611 году.  

Реконструкция ниже – маленькая виньетка на тему причудливо меняющего формы гуманизма.  

_____________________________________________

  

(Большой Зал (The Great Hall) дворца Хэмптон Корт. По стенам головы оленей с рогами, гобелены, высокие резные потолки, огромные витражи. Столы, с серебряной посудой и блюда с мясом и рыбой на столах; столы поставлены двумя рядами и каскадами спускаются в зрительный зал, как бы делая зрителей участниками и гостями пира. В середине сцены, на возвышении, перпендикулярно рядам столов с гостями, стоит королевский стол, за которым сидят Генрих VIII и ближайшая свита.  На оконечности стола близкой к королю сидят среди гостей Томас Мор и Эразм Ротердамский. Шум и звон посуды, лютневая музыка и приглушенные разговоры как фон. Свет загорается ярко на сидящих рядом Море и Эразме).         

 

МОР (Эразму): 

Вчера просматривал твои труды - 

Склад актуальнейших познаний в мире -    

Но нету лучше «Глупости Хвалы», 

Что ты писал в моей квартире.

 

ЭРАЗМ (отмахивается с деланной скромностью): 

Пустячнейшая вещь, поделка… 

От скуки начал я в дороге 

Придумывать те диалоги! 

И сам с собою развлекался –  

Как будто с древними общался,

Их в современный мир позвав 

Дать отзывы о наших нравах.  

(выпивает вина, закусывает куском мяса) 

 

МОР (качает головой): 

Не скромничай, там бесподобно  

Ты выставил всю нашу косность, 

Убогость мысли и жестокость, 

Суждений ложную высокость 

Бил шуткой легкой и смешной! 

 

ЭРАЗМ (доволен, с набитым ртом):  

Да, я тогда попал в настрой… 

Текст, впрочем, не всегда был спор. 

Но правда, хвалят до сих пор. 

 

МОР (грустно вздыхает, еще понижает голос): 

Читал, и вспоминал былое… 

Куда-то катится клубок... 

А жизнь сулила светлый срок, -  

Ты помнишь, как мы начинали? 

(отпивает из бокала, горько) 

Бывало Генрих вместе с нами 

Сенеку с Альбином читал… 

 

ЭРАЗМ (обсасывая куриную косточку): 

Но, все же, быстро уставал 

От рассуждений наших строгих. 

Сенеку, впрочем, дольше многих 

Он отличал средь умных книг, -   

(понижает голос) 

Ведь, все в истории похоже,  

Что ж: ученик как ученик! (*каламбур с намеком на ученика Сенеки Нерона) 

 

МОР (сдавленным шепотом, незаметно показывая Эразму на Генриха): 

Души и тела плавные движенья, 

Высокие к наукам устремленья –  

Все в прошлом, глянь на эту тушу! 

Как будто кто-то вынул душу...

 

ЭРАЗМ (аккуратно складывая косточки одна к другой на тарелке): 

Или купил. Мой Карл считает, 

Что Генрих с бесом говорит. 

И как умелый экзорцист 

Проблему Папе предлагает 

Решить, коль бес ему не нужен… 

(подтягивая себе блюдо с огромной рыбой, довольно)  

Эх, право, славный ужин!.. 

 

Мор (желтый от желчи, ничего уже не ест и не пьет): 

Ужасный век, ужасные сердца! 

Подлец войной на подлеца 

Возглавит дураков поход… 

Где связь меж тем, что этот сброд 

Внимает мыслям мудрым нашим, 

Их хвалит, рукоплещет даже, - 

При том уж зная наперед, 

Что сделает наоборот?! 

 

ЭРАЗМ (пожимает плечами, разделывает на тарелке рыбу):

Они не вольны быть благими, 

Вокруг них судьбы роковые, 

И темный, злой, глухой народ. 

Чуть спуску дашь – и от забот 

Освободят их целым миром, 

Забудутся кровавым пиром, 

Похмельем лоб себе свернут 

И… вновь тирана изберут. 

 

МОР (горестно): 

Какая серая картина! 

А мы на ней лишь паутина… 

 

ЭРАЗМ (бодро поднося рыбу в руке к носу и разглядывая ее): 

Зачем так горько? Мы те краски, 

Что долго ждут в палитре ласки, 

Когда Творец ими картину 

Поправит в будущем. Причину 

Тогда мы быстро зла закрасим 

(Причина - глупость, ты согласен?) 

Умом, глубоким знаньем нашим. 

Ну…  

(пауза, во время которой Эразм Роттердамский быстро объедает хрящ рыбы)  

… а пока что - фон не крашен. 

И чуда сразу не случится - 

Добро по капле в мир сочится. 

(Вытирает рот и пальцы, с которых капает жир; легко рыгает, воспитанно прикрывая рот салфеткой, кладет салфетку на стол, с чувством): 

Мы светлячки, мы маячки!.. 

Смирись и будь добра образчик!.. 

Златою чешуей светись 

Перед отверстой хищной пастью!

 
(Исследует оставшуюся на тарелке голову рыбы, не осталось ли там мяса) 

 

МОР (в сердцах бросает салфетку на стол): 

Так что ж нам, ничего не делать?! 

С тираном за столом обедать,  

С улыбкой чокаться заразой? 

 

ЭРАЗМ (рассудительно, ковыряя в зубах зубочисткой):  

Рим тоже строился не сразу.  

Спокойно, малыми шагами 

И нам посильными делами, 

Умов излечим оскуденье.    

 

(опять легонько рыгает, говорит в сторону тихо по-английски: «Excuse me»)

 

МОР (с мрачной суровостью):  

Вчера я вынес свое мненье  

По делу Вильяма Тиндейла.

 

ЭРАЗМ (отпивает из бокала, заинтересованно): 

Тиндейла? Это тот, который 

Решился вдруг Святое Слово 

На безобразный ваш английский  

С оригинала перевесть?  

(Мор кивает, Эразм качает головой с неодобрением) 

Я как услышал эту весть,

Затрясся! Хоть вторую часть 

Пиши про глупость нынче нашу… 

Как можно ниже было пасть? 

Не понимаю я. Бесчестью 

Нельзя давать распространяться…

 

МОР (удовлетворенно): 

Я, хоть мне было неприятно, 

За смертный приговор вчера 

Суду представил заключенье. 

 

ГЕНРИХ (свет на его фигуре становится резким, он поворачивается к беседующим, громко): 

Про смерть на эшафоте пенье 

Я слышу пташек двух ученых?! 

(качает головой, прищуриваясь, рассматривает Эразма и Мора) 

Один враг внешний, а другой – 

Предатель. Вот ведь волчья стая...   

(с удовольствием наблюдает испуг Мора, потом расслабленно улыбается, треплет его по плечу)  

Да ладно, - я всем все прощаю! 

Кого казнить вы собрались?

 

ЭРАЗМ (вытерев руку о салфетку, прижимая ее к груди, заикаясь и от волнения теряя размер стиха): 

О, Повелитель, вам никак не враг я! 

Пусть я сегодня в роли дипломата 

Присутствую от Рима и от Папы, 

И императора…  

(вспоминает, что Генрих не любит, когда Карла называют императором, икает, быстро поправляется)  

…гхм!.. Карла… Пятого…  

(дает петуха) 

Но дружба с вами больше значит 

Всех политических задач!

 

ГЕНРИХ (добродушно):

Лей, лей, смотри, да не залейся!  

Двух господинов твоих злей 

Еще не видывало солнце, 

Однако, в сторону! О ком  

Здесь кровожадное веселье? 

 

МОР: 

Веселье - вряд ли. О Тиндейле 

Мы говорили, потерявшем стыд, 

Еретике, что от безделья,  

Писанье перевел на наш язык.

 

ГЕНРИХ (неодобрительно хмурясь): 

А, тот осел! Казнить бродягу 

Я отдал приказанье ночью.  

 

ЭРАЗМ (всплескивая руками): 

И вы попали ровно в точку!  

Карл тоже просит наказать построже! 

Как все на свете люди умные похожи!  

 

ГЕНРИХ (деловито): 

Так что вы рекомендовали,  

Мужи ученые?

Какой совет нам дали?  

Коль он животное, его поджарить надо б, 

Не на обед, так хоть на пир богам. 

(Мор мрачно замолкает, понимая, что его провоцируют. Эразм вытирает губы салфеткой, принимает вид нейтральный. Глаза Генриха нехорошо блистают) 

На гриле доведем до корочки румяной?  

(Генрих придвигается к ним ближе, улыбается одним ртом, глазами холодно следит за Мором) 

На гриле, знаешь, есть искус: 

Совсем другой у мяса вкус! 

(пауза

Что скажешь, Мор? Ну, говори же! 

 

МОР (мучительно): 

Я, Повелитель, смысла обсуждать не вижу, 

Каким путем лишат безумца жизни… 

 

ГЕНРИХ (вдруг тихо, в ярости): 

Не видишь?! Ну-ка соберись.  

И отвечай мне ясно, без запинки.   

До дела веры опустись:  

Что лучше делать палачу, как лучше подтянуть резинки, 

Чтобы полезли кости вон из тела?  

Куда бочан поставить, чтобы половчей сливалась кровь?   

Как топором искусно справить дело,  

Чтоб не болталась на полшее голова, как на ботве морковь? 

Куда покрепче надавить в глазу, чтоб громче закричал проклятый? 

Ну отвечай! Иль может быть, 

Дать время заглянуть в трактаты?  

(Мор белеет, Генрих медленно, угрожающе)   

Сказал я, выбирай! Чтоб нам его изжарить? 

Петлей на муку в ад отправить? 

Иль на колоде обезглавить?  

Ну!.. 

(Лютневая музыка и приглушенные разговоры на заднем плане обрываются, в зале устанавливается гробовая тишина)

 

МОР (через паузу, подавленно глядя в стол): 

….Я, государь, всегда за то, 

Чтоб… не страдало существо. 

(Генрих со всей силой бьет кулаком по столу, Мор вздрагивает, опускает взгляд, через силу)  

Пожалуй… лучше обезглавить. 

 

ГЕНРИХ (удовлетворенно):  

Ты видно, Мор, весь склад фантазий  

Потратил на Утопию свою.  

Но я учту 

Твоей мечты убогий оборот. (*Мора через полгода обезглавят) 

 

(поворачивается к Эразму)  

А ты, мудрец, что предпочтешь: 

Топор иль дымный запах дров? 

 

ЭРАЗМ (дрожа):

Я… Повелитель, здесь не в силе 

Высказываться в этом стиле. 

Как я сказал, я несвободен 

В словах. Сперва я буду должен 

Их подтвердить иль опровергнуть 

У тех, кому служу я верно… 

При всем при том, я понимаю, 

Что этим вас я раздражаю,  

Но… 

 

ГЕНРИХ (с расстановкой, медленно, угрожающе, сквозь зубы): 

Рубить?.. Повесить?.. Иль зажарить? 

 

ЭРАЗМ (поспешно): 

С коллегой здесь, пожалуй, я.. 

(мнется) 

Хоть несвободен я сказать… 

(Генрих медленно, угрожающе поднимает кулак над столом. Эразм поспешно) 

Рубить. Так будет меньше боли. 

 

ГЕНРИХ (опускает кулак):

Теперь, пожалуй, я доволен. 

(рассматривает свои руки)

И руки, и душа - все чисты, -  

Ведь слушаю я гуманистов.  

(Поворачивается к канцлеру Кромвелю) 

Пиши: изжарить негодяя 

На медленном огне.  

(Пауза

Хоть это неприятно мне, 

Король Английский в кои веки 

С царем испанским согласится. 

(Поворачивается к Эразму и Мору) 

Пока привлечены судить,  

Друг друга словом человеки, 

В вопросах веры разночтений

Не будет, - и не может быть...

(Все подавленно замолкают, Генрих хлопает в ладоши, грозно)

Музыка!..