Из недавнего прошлого
Первого апреля районный газетчик Л. разыгрывал всех сотрудников одной и той же фразой:
— А тебя, дружок, сегодня в райком вызывают!..
После этого разыгрываемый бледнел и по-настоящему пугался. Страшно? Еще бы не страшно: пошлют куда-нибудь в колхоз собирать критический материал или, не дай бог, писать фельетон (был в то время такой популярный жанр - фельетон!), а то и того хуже - загонят в отдаленное село, на ферму в качестве уполномоченного по повышению надоев молока. В лучшем случае заставят в воскресенье круглосуточно дежурить в приемной РК КПСС. Самый легкий вариант общественной нагрузки - включение сотрудника в какую-нибудь занудную комиссию: идеологическую, агитационную, атеистическую и т. д. В тогдашнем райкоме список этих нештатных комиссий был довольно-таки внушительным. С властью всегда надо быть осторожным, и, по возможности, держаться от нее подальше, иначе тебе всегда найдут какое-нибудь не очень приятное занятие.
Сообразив, наконец, что это розыгрыш, сотрудник переставал дрожать и озираться, и упрекал Л.: не надо, уважаемый Л., так шутить над людьми даже в самое распервое апреля!
В пятницу журналисты по традиции скидывались по рублю и выпивали. Но сначала надо было дождаться, когда шеф уйдет в райком на вечернюю пятничную планерку, и тогда уже можно было долбануть по полной программе. Иногда, крепко подвыпив, успевали поплясать под музыку, льющуюся из хриплого репродуктора, висящего на желтой, пропахшей никотином стене. Втянувшись в дикую механическую пляску, остеревенело топали ногами по расшатанным половицам, громко хохотали, пели матерные частушки, пока вдруг не обнаруживали, что из динамика доносятся не звуки балалайки, а сухой голос серьезного социалистического диктора, повествующего о достижениях тружеников тяжелой промышленности…
Л. переставал плясать последним. Он любил свою профессию, сочинял множество статей и фельетонов, и часто с гордостью напоминал коллегам о том, что в районной газете провинциального немецкого городка работал когда-то великий философ Гегель!