Пример

Prev Next
.
.

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Любовь и русификация

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

Мастерски написанный роман «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной о татарской женщине Зулейхе Валиевой я читала с огромным интересом.

«Всем раскулаченным и переселенным посвящается», – сказано в аннотации к изданию. Быть может, и моим родственникам тоже. Политически неблагонадёжным интеллигентам, спасавшимся от преследований и арестов, вынужденно скитавшимся по необъятной стране, искавшим счастья на чужбине. Кто-то сумел впоследствии вернуться в родные края, кто-то – уже никогда. Дедушка и бабушка по отцу, уроженцы татарского Чистополя, навсегда упокоились на кладбище далёкой Ферганы.

И всё же для меня это не «роман о беспощадности власти к человеку», как я прочла у одного интернет-комментатора. Это как-то, на мой взгляд, слишком прямолинейно понято. Жизнь беспощадна сама по себе – какая бы ни была власть. Татарская национальная судьба в двадцатом веке – вот важная тема романа.

 Героиня романа Зулейха Валиева - ровесница неспокойного века. В 1915, в год замужества, ей пятнадцать. Описание родных мест Зулейхи, её трогательные суеверия, вера в таинственные преданья старины глубокой чудесно перекликаются со сказочными стихотворениями татарского поэта Габдуллы Тукая, его пленительной сказкой «Шурале»: «Есть аул вблизи Казани, по названию Кырлай. Даже куры в том Кырлае петь умеют… Дивный край!»

Зулейха живёт с угрюмым неласковым мужем, годящимся по возрасту ей в отцы, и древней старухой-свекровью, всласть терзающей безответную невестку день ото дня. Недаром Зулейха мысленно называет ее Упырихой. Жизнь течет в сельских трудах и заботах по давным-давно заведенному распорядку. «Порядок вещей – незыблем», уверена героиня. И зря. Наступает 1930 год, в патриархальную татарскую глушь приходит раскулачивание. Мужа убивают, тихую Зулейху с раскулаченными односельчанами увозят в казанский пересыльный дом. Оттуда отправляют в телячьих вагонах-теплушках в Сибирь. Сначала в Красноярск, затем на барже на берега далёкой Ангары.

Прежний мир Зулейхи исчезает, истаивает, как с белых яблонь дым. Рассыпается привычный порядок вещей, рвутся родовые и соседские связи. Резко меняются жизненные правила. Начинается «новая жизнь».

Упыриха, свекровь Зулейхи, остающаяся умирать в разорённой деревне после ареста невестки, – недвусмысленный образ умирающего домостроевского прошлого. Татарское «темное царство» рушится. Местный мулла, хранитель традиции, «раскулаченный» с семьей, весьма символично умирает в самом начале пути во время ночевки в мечети, превращенной в колхозный хлев, оставляя переселенцев без своего наставничества и духовного водительства. Живите теперь, односельчане, как знаете…

Маленькое отступление. Двадцатый век принес перемены в жизненный уклад многих народов. В случае с татарами, не имеющими собственной государственности, слом религиозных традиций, коллективизация, наступление индустриальной эпохи неизбежно означали их стремительную и во многом необратимую русификацию. Закрытый татарский мир, веками сохранявший известную обособленность от мира русского, поневоле разомкнулся под натиском общественных преобразований.

Думаю, неслучайно в романе нет положительного образа мужчины-татарина. В таком романе его в принципе быть не могло. Повествование с главным героем-татарином – это роман на совершенно другую тему. Он был бы написан не о русификации и обрусении, а о сохранении национальной идентичности, родного языка и культуры. Так что здесь Тохтамыш Бакиев, работник казанского ГПУ – не в счет. С тем же успехом герой, носящий эту фамилию, мог быть Ивановым или Миллером. Не в счет и почтенный мулла, едва явившийся и тут же удалённый с романной сцены, поспешивший умереть в первую после ареста ночь.

О своей беременности Зулейха узнает уже в поезде. Семь месяцев спустя после начала эпопеи раскулачивания она рождает на берегу Ангары долгожданного сына Юзуфа. Здесь же Зулейха обретает настоящую любовь – своего спасителя русского красноармейца красавца Ивана Игнатова. И это закономерно. Потому что подлинная русификация татарской женщины начинается там, где ее ожидает русский мужчина, в которого она влюбляется.

Но русификация дается героине непросто. Любовь к иноверцу превращается для Зулейхи в личную драму. Несчастье с сыном, едва не погибшим в тайге, потрясает ее до глубины души. «Вот оно, возмездие, - за нечестивую жизнь без брака, с иноверцем, с убийцей мужа. За то, что предпочла его своей вере, своему мужу, своему сыну», - уверена героиня.

У Зулейхи есть литературная предшественница. В 1911 году татарский писатель Фатих Амирхан написал лирическую повесть «Хаят» о юной татарской образованной девушке. Хаят жительница Казани, купеческая дочь. В 1911 году ей шестнадцать, она всего на пять лет старше Зулейхи. Несмотря на сословную разницу, перед горожанкой Хаят в 1911 году стоят ровно те же вопросы, которые мучают крестьянку Зулейху в тридцатые.

Хаят пристально вглядывается в манящий русский мир. Ей по сердцу русский студент Михаил, он признается Хаят в любви. Грядут перемены, Хаят предчувствует их, она не может уже жить вполне той жизнью, какой жили ее предки, но пока что «порядок вещей – незыблем».

У повести открытый финал, некоторые исследователи считают ее незаконченной. Хаят остается наедине со своими размышлениями и переживаниями. Что её ждет? Какова будущая судьба татарской девушки?

Повесть «Хаят» Фатиха Амирхана - вопрос, обращенный в будущее. «Зулейха открывает глаза» Гузели Яхиной - это ответ. Русификация неизбежна. На вопрос, заданный мужчиной, ответила женщина.

Закономерный итог русификации – сын Зулейхи Юзуф. Он совсем не похож на своего родного отца – ни образом мыслей, ни воспитанием. Юзуф, что называется, русский татарин. И мечтает он из таёжного далека не о Казани, как мечтала в молодости его мать, а о Ленинграде и – о диво! – о Париже. В 1946 году! 

В романе явственна параллель с тюркским эпосом «Кысса-и Йусуф» о Йусуфе и Зулейхе волжско-булгарского поэта Кул Гали. «Кысса-и Йусуф» - парафраз библейского и коранического сюжетов об Иосифе Прекрасном и жене Потифара.

Помимо «говорящих» имен роман с эпосом роднит определенное сходство сюжетных линий. Мотив несчастной любви героини к прекрасному возлюбленному, неудачное замужество, годы страданий и, наконец, счастливое соединение с любимым.

Но кто же в романе Иосиф? А здесь два Иосифа.

Собственно Иосиф – это сын Зулейхи Юзуф. Он – «сын полка», дитя новой жизни. Все образованные переселенцы участвуют в его воспитании, учат его тому, что знают и умеют сами, лепят из него Иосифа Прекрасного.

Как кулацкому сыну, мечтающему стать художником, уехать на учёбу из спецпоселения? Юзуфа спасает Игнатов, возлюбленный Зулейхи. Пассионарный Юзуф чудесным образом обретает христианское имя Иосиф, русскую фамилию Игнатов и устремляется покорять Ленинград и Париж. Покорит, в этом нет сомнения. Всё ему теперь по плечу, Иосифу-Юзуфу, русско-татарскому мальчику, волшебному ребенку двух культур!

Усыновление Юзуфа Игнатовым отнюдь не формальное дело. Сам Игнатов – второй Иосиф, тот сказочный Йусуф, которого обретает, наконец, Зулейха. Теперь Юзуф и его сын, продолжение его самого, его любви к Зулейхе. Этой любовью он будет жить. Игнатов и Зулейха даруют Иосифу-Юзуфу будущее, провожают его в большую жизнь.

Концовка романа подобна концовке «Кысса-и Йусуф». Зулейха и Иван Игнатов встречаются на поляне, и он видит ее вновь молодой и прекрасной. Наконец-то они могут быть вместе. 

Татарская судьба соединяется и переплетается с русской судьбой. В детях и их потомках. Таково движение жизни.