Вадим Левенталь представляет собственную книжную серию

Он человек в современной литературе известный. Нашумевший роман «Маша Регина», сборник рассказов «Комната страха», крупный проект «Литературная матрица», в котором отметились почти все значимые мастера словесности нашего времени — все это Вадим Левенталь. Сюда же можно добавить, что он, ни много ни мало — ответственный секретарь влиятельной литературной премии «Национальный бестселлер». Но всего этого ему оказалось мало, и Вадим решил стать еще и издателем. Уже совсем скоро в московском издательстве «Флюид FreeFly» выйдет первый роман основанной им серии современной русской прозы, которая называется «Книжная полка Вадима Левенталя».

*

Игорь Фунт: Вадим, почему Флюид FreeFly? Кому пришла идея сотрудничества именно с этим издательством, как она появилась?

Вадим Левенталь: Это было взаимное встречное движение — издательству хотелось попробовать чего-нибудь новенького, а у меня в голове давно бродила идея собственного книжного проекта. Так что спасибо «Флюиду» за эту возможность.

80 лет назад, 8 декабря 1937 года расстрелян П.А. Флоренский.

«Это рационалисты расстригли Слово Божие на строчки и слова, язык растолкли в звуки, организм измельчили до молекул, душу разложили в пучок ассоциаций и поток психических состояний, Бога объявили системою категорий, великих людей оценили как комочки, собравшиеся из пыли веков. Слово как символ — есть бытие, которое больше самого себя; Слово есть такая сущность, энергия которой сращенная или, точнее, срастворённая с энергией некоторой другой, более ценной в данном отношении сущностью, несёт, таким образом, в себе эту последнюю». Флоренский

Летом 1917 г. Павел Александрович Флоренский и Сергей Николаевич Булгаков жили в Абрамцево. Часами беседовали, бродя по абрамцевским полям и лугам. Вот так, в беседе, их и изобразил художник М. В. Нестеров.

125 лет назад, 3 декабря 1892 года умер Афанасий Фет.

…Так и по смерти лететь к вам стихами,

 К призракам звёзд буду призраком вздоха.

В своей предсмертной статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» Виссарион Белинский писал: «Есть ещё особенный род врагов прогресса, — это люди, которые тем сильнейшую чувствуют к этому слову ненависть, чем лучше понимают его смысл и значение. Тут уже ненависть собственно не к слову, а к идее, которую оно выражает, и на невинном слове вымещается досада на его значение. Им, этим людям, хотелось бы уверить и себя и других, что застой лучше движения, старое всегда лучше нового и жизнь задним числом есть настоящая, истинная жизнь, исполненная счастия и нравственности».

В конце статьи он отмечает: "В прошлом году журналы наши были особенно богаты замечательными учёными статьями. Назовём здесь главнейшие. В «Отечественных записках»: «Пролетарии и пауперизм в Англии и во Франции» (три статьи); «Физико-астрономическое обозрение солнечной системы» Д. М. Перевощикова; «Северо-Американские Соединённые Штаты» (три статьи); «Открытие Генке и Леверье» Д. М. Перевощикова» и др".

А. В. Кольцов умер в ноябре 1842 года. Одинокий, больной, безо всякой врачебной помощи и домашней поддержки. С его несгибаемой целеустремлённостью и цельностью — «точно кремень» — могущий стать миллионером, в предсмертном бреду вскакивал и лепетал что-то об осуществлении мечты сделаться проповедником новых идей.

В сознании знатоков и любителей поэзии имена этих двух замечательных воронежских сочинителей — И. С. Никитина и А. В. Кольцова — неразрывно связаны меж собой множеством причин.

И роднит их не только город детства и юности, но и схожесть отнюдь не лёгких судеб. Они даже похоронены рядом — в центре Воронежа. В зажатом высотками уголке бывшего Митрофаньевского кладбища — …в конце XIX века тихой, нехоженой окраине.

Я потомок людоедов. Вы знаете – сколько полезного человеческого мяса съедено за полмиллиона лет? Вернее – за восемьсот тысяч лет, с появлением первого гейдельбергского человека. Деды воевали!
Что?
Слишком глубоко копнул?
Очнись. Спустись на землю, брат.
Туда, где дышит почва и судьба.
Где пульсирует настоящая кровь и кончается искусство.
Почва и кровь: возвращение к истине. Верная дорога, брат.