*
Земля лежала в маленьком гробу,
обитом голубым воздушным тюлем.
Земля лежала крошечным июлем
под звездами, горящими во лбу.
Ты видела: киты и черепаха
поставили ее на кирпичи,
сняв колесо невидимого страха,
загнув сиянья острые лучи.
Хотелось занести ее в кадастры,
аграрные реформы провести,
беспочвенные страхи, словно астры,
по осени над миром растрясти.
Но что бы мы себе не предписали,
Земля, осиротившая века,
останется лежать в Журнальном зале
в июльском номере любого «толстяка».
ОПИСАНИЕ ВКРАДЧИВОСТИ
Корни деревьев сплетаются как колени
девушки нервно забросившей ногу на ногу
голенью развивающей ответвленья
главного чувства
в жалость
в желанье
в панику
Дерево знаний каким его помнит Ева
может похвастать лишь неприличными жестами
яблоко протянуть налившееся напевом
слепня вкусившего звонкое женское
Я при корнях сижу под могучей кроной
Листьями сплевывает солнечный яд отсасывая
осень из ранки в тазик посеребренный
инеем что заменяет посуду разовую.
ВИТРУВИАНСКИЙ СНЕГОВИК
Снежинок пустые скорлупки
белеют повсюду, где свет
собравшейся с духом голубки
покинул библейский сюжет
неся, как гармонию, в клюве
сжимаемый обруч живой -
тот образ, где вписан Витрувий
в пылающий круг цирковой.
Где холод с разинутой пастью
весеннего пара чертеж
сдавить челюстями не властен,
как противотанковый еж.
Покинув февральский ковчежец
снежинки, густая вода
льет в поисках суши, понеже
небесная воля тверда.
Наставив под гнетом событий
распятий в распор ендовы.
И арочный свод перекрытий
своей не снесет головы.
ЭЛЕГИЯ
К полуночи я выйду на равнину
и шаг мой приравняется к помину
души растений, вытоптанных мной:
подвижничество и наполовину
не восполняет надобы земной
в осадках, притекающих с повинной.
Сомнения оставив за спиной,
увижу, что естественный аналог
движения – полночный перегной,
устав от бесконечных догонялок,
расстелен погребальной пеленой
отличия великих форм от малых.
И бедствия обходят стороной
мою равнину в поисках гармоний.
А жизнь - когда ты с ней без церемоний -
столь совершенна, что дает пройти
себя - поверх распутиц, хлябей, юзов,
веселой выпускницею МАДИ,
пресветлой Одигитрией, в пути
представшей покровительницей шлюзов.
*
Покуда тьмы неисчислимые
в саду сгущаются над яслями,
и осыпается маслинами
с деревьев горькая напраслина,
пока кармические горести
слюнявят карандаш химический,
и в световой путине скорости
до первой падают космической
дитя растет. Его взросление
идет с обратной перспективою
к редеющему поколению,
в ком гибнет все благочестивое.