Пример

Prev Next
.
.

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

«Я покидаю город, как Тезей…»

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

Роман «Автохтоны» Марии Галиной – из тех книг, которые прочитываются за раз. Будешь сидеть до утра, но не закончив чтение, книгу не отложишь. А потом перечитываешь – с удовольствием, смакуя запомнившиеся детали, как в городе, по которому ходишь второй день, но с тобой уже здороваются, и ты в ответ здороваешься с этими милыми людьми, так легко принявшими тебя в свой круг, местных, аборигенов, автохтонов. Какая ваша любимая книга? А вот эта, только что прочитанная, и есть любимая и привычная, родная.

Роман-лабиринт, роман-город, роман-зеркальная комната, где встретишь и знакомые книги, и известных персонажей, и архетипы, прячущиеся в твоем знании и подсознании. Город, где сыплется снег – «В лабиринте» Роб Грийе, «словно он стоял внутри стеклянного шара, черные дома, апельсиновые, лимонные квадратики окон, мягкий снег…».

Город, где обитают все, о ком ты только читал –вампиры, масоны, инопланетяне, тролль (или голем?), разумные тритоны, саламандры, прозрачники, волки-оборотни, байкеры (с пратчеттовской татуировкой), партизаны, каратели, Вечный жид, Спящая красавица, живые статуи, чужая душа во влюбленном в нее теле – что это? «Заповедник гоблинов» Клиффарда Саймака или «Американские боги» Нила Геймана?

Взять и закрутить все мифы в одной книге, поселить их в одном городе, дать говорить на одном языке. Мардук и Упырь, Митро, Метатрон, морозостойкие продавщицы пива – эти, похоже, из немецкого сказочного реестра. Пусть герой посмотрит им в глаза, от одного убежит, с другим подерется, с третьей переспит. Только по высшему разряду – драться с драконом, спать с королевой.

Персонажи подлаживаются к герою, жители города – к приезжему. Если город живет туризмом, будешь тут угадывать желания, читать мысли, кто нечаянно, кто явно. Все во благо человека. А кто здесь человек? Только этот заезжий. Остальные-то фигуры из папье-маше, маски, игрушки, которыми управляет невидимый кукловод, ветер, головокружение, вертиго. Маски играют героем. Подсказывают, в каком кафе ему пообедать, какой пароль в закрытом клубе, вертят им все вместе, как фигуркой на шахматной доске, управляют – туда не ходи, там под удар попадешь, с этой клеточки только сюда шагнуть можно – Рынок, Собор, Театр, Старый Рынок, названия трамвайных остановок или клетки волшебной игры? Для него стараются – может, расколдует их и их бесплодную землю.

Только он врет, город, он все врет. Они все врут, как критяне, врут путешественнику. Может, и проговорятся правдой, но что есть правда? Много их. Скажем, цветы. Букет примулы вечерней, пассифлоры и витекса священного как символы Мудрости, Силы и Красоты (так, с заглавных букв, по-масонски), а на языке цветов – послание страсти нежной и предложение руки и сердца. А с медицинской точки зрения – намек на кучу неприличных болезней. Где правда, Зин?

Герой сам, кстати, тоже замечательно врет.

А ветер кружится, ворошит лица как листья, ветер – тиран, ветер заказывает музыку и пишет к ней либретто.

Смотри в оба! Замечай, что с тобой играют, с первой минуты играют, показывают спектакль, сон, только для тебя. Замечай - почему пятитомник Гайдара? Было четыре тома, и обложка не «синенькая», а травянисто-зеленая, камуфляжная такая обложка, помнишь?

Герой не помнит. Он уже несется по виткам лабиринта, внутрь, до самой сердцевины, где сидит, ожидая его – кто?.. Знаешь, что такое «гномон»? Орбиты планет как городские улицы как судьбы героев в метели истории как опера как музыкальная шкатулка как… Вечная история героя, который входит в город, чтобы победить чудовище, скрывающееся в лабиринте, починить табакерку, убить дракона, вылечить короля, избавить от проклятия бесплодную землю.

Или, скажем, проиграть, покинуть город, оставив Ариадну ворковать в объятиях Вакха, не узнать Грааль.

Имя героя называется однажды: разумеется, Христофоров, свет господень, Парсифаль, благородный юноша без благородного статуса, попавший в заколдованный замок, обреченный на неудачу.

А что он хотел, пристрастившийся к чечевичной похлебке, чего еще он ждал?

Все они играют с ним. Все они маски. Эстет, инженер, репрессированный, повстанец, националист, герой Сопротивления, партизан, бедный золотой мальчик… Еврей, каратель, Вечный жид, враг рода человеческого... Тиран, фашист, коммунист, разведчик, предатель, шпион, чиновник, приспособленец… Поэтесса, певица, уборщица, контральто… Катакомбы, римские пещеры, партизанские убежища, винный погреб, таинственные подземелья, туристский аттракцион…

История проехалась по городу, оставив на нем шрамы, метки, одну, другую, третью, выбирай, какая по вкусу.

Удивительный город, не опускающийся до симулякров – только оригиналы, только первый сорт. Девушка, похожая на шоколадницу Лиотара, и есть шоколадница Лиотара. Все они уже были – в других городах, в других историях. Девушка коротает время в ожидании рыцаря за чтением любовных романов. И это было у Геймана. Только в его мрачной готической вселенной она дожидается Ланселота в лавке старьевшицы. Здесь же – рыцарь невозможно опаздывает, и девушка уже нашла свое совершенство, своего сильфа. Дитя света, создание воздуха, он сидит дома и не отрывается от телевизора с футболистами.

Коллекционер, с которым вчера говорил герой, он не пришел сегодня, куда он пропал? – как все они, в подвал НКВД, тот самый, с которого началось истребление евреев, окончательное решение, в Лемберге и по всей Европе.

Король, который спит под землей, но когда придет время – проснется и спасет город и его жителей, как уже спас однажды. А пока жители спасают короля, напоминая ему в вечном сне имя и предназначение, и он повторяет: «Я Вацлав Костжевский. Я жду своего часа. Родина на меня надеется», и опирается на руку, нет, не королевы фей, а влюбленной в него партизанки, обитательницы подземелья. Военный комендант, белый офицер, партизан, комманданте…

Да, и пришлось перечитать «Голубую чашку» - в поисках мифологических, масонских, да каких угодно взрослых мотивов. Почему коммунистический писатель рассказывал детям о Граале? Что он хотел до них донести? Наваждение, отражение, морок. Ничего он не хотел донести, не было там никакого Грааля, никто не разбивал голубую чашку, это были мыши.

А забытая поэтесса, словно затерявшаяся между страниц «летейской библиотеки» или интимной биографии Чехова? Что «голубая чаша» означает в ее символическом стихотворении? По картам «чаша», «кубок» – это червовая масть, а у нас – группа «Бубновый валет», он же «Алмазный витязь», он же рыцарь без страха и упрека, рыцарь Грааля. Впрочем, герои играют не в карты, а в шахматы. Один из героев, Вакх, Вечный жид, играет с медлительным молчаливым, словно глиняным стариком, золотым мальчиком – Големом. Или партизаном, или карателем, или актером, за долгую жизнь кем только не приходилось быть.

Но почему Нина Корш? Почему Шпет, да еще и со львиной шевелюрой Лотмана? Такой бедный театр?! Новых имен уже не осталось, все было сказано, все маски сложены в костюмерной, бери, что подойдет.

Но что здесь нового, не сказанного прежде? Что бежать от чудовища надо сразу, а не тогда, когда пальчики отрубят по одному, а потом ручки-ножки и маленькую головку, и уже поздно будет? Что нужно сопротивляться, ведь предназначенных жертв ведь больше, чем палачей, почему они не сопротивлялись? Что прекрасный разведчик, продаваясь чудовищу, тоже станет чудовищем или пропадет, сгинет, выпьет йаду («Знаете, что такое йад? Указка для чтения торы. Серебро, скань. Чернь»), перережет вены? Что преданность делу может зайти так далеко, что можно забыть, какому именно делу ты предан? Что жить в обществе и оставаться свободным от общества нельзя? Что чудище обло и озорно и шутки любит?

Есть такая картина Константина Маковского «Смерть Петрония», написанная в 1904. На картине двое мужчин на ложе, со вскрытыми венами, один уже умер, другой в тоске смотрит на него, пока пляшет с бубном танцовщица, пока продолжается веселье. Петроний, «арбитр элегантности» при чудовище Нероне, Петроний – автор «Сатирикона», упомянутый у Тацита: «В течение нескольких дней погибли один за другим Анней Мела, Аниций Цериал, Руфрий Криспин и Гай Петроний, Мела и Криспин – римские всадники в сенаторском достоинстве», покончили с собой, опережая позорную казнь.  

У этой истории плохой конец. Знаете, что было с героями «Голубой чашки»? Полярный летчик, друг Маруси, которого она провожала до станции, оставив мужа с дочкой дома, он погиб на войне. Рассказчик тоже погиб на войне. Марусю посадили как дочь врага народа и она умерла в лагере. Светлана, толстенькая Светлана, которая мирила мальчишек, умерла в детском доме, в эвакуации. А те, в подвалах Лемберга, их всех убили, выстрелами в затылок, всех, был там гениальный композитор или не был, это теперь неважно.

Только они останутся. Вестник. Вечный жид. Бессмертные, рожденные музыкой сфер. Одинокие инопланетяне. Азия, нубийская рабыня, будет вечно петь для Петрония, а золотой мальчик умрет, и Петроний умрет и будет жить вечно.

Кончен бал и гаснут свечи. Кровь? Какая кровь? Вы романов начинались! Это был сок… ну, вы знаете. Предназначенная жертва уехала в командировку, через два дня вернется. Но вам незачем дожидаться, езжайте себе домой, подвиг не засчитан. Хрустальный шар, конечно же, хрустальный шар – китайская электроника, микросхемы, линзы, оптоволокно, святой Грааль наших дней. Ты видел его, и теперь всю жизнь будешь помнить и никогда больше не достигнешь его. Хрустальная сфера, издающая небесную музыку, театр, шкатулка, высшие небеса… Ведь сказано же было тебе: «театр как шкатулка в шкатулке, бесконечное число резных хрупких шаров, заключенных друг в друга». Бедный рыцарь, несчастный Персиваль. Спи спокойно, рыцарь.

Герой уезжает из города – и декорации пьесы, которая разыгрывалась только для него, меняются – даму с собачкой сменяет джентльмен, тоже с собачкой, приятная кассирша кафе меняется на другую, не менее приятную, администраторша в хостеле, кукла с проводами наушников, сменяется молодым человеком с голубой чашкой… Новому гостю они сыграют другую оперу, расскажут другую историю. Когда придет Галахад, морок спадет.

В качестве утешения от автора – рецепт автохтонной чечевичной похлебки: чеснок, красная чечевица, морковь, лук прижаренный, сельдерей, важно – лимонный сок, кумин (он же зира, он же римский тмин) и кайенский перец. Перец можно заменить табаско, будет немного не то, но в холодную погоду только к лучшему. А когда еще продавать первородство?

В качестве утешения от меня – рецепт автохтонного сырника, или запеканки, как его называют в романе: творог, четыре яйца, сахар, сливочное масло, цедра лимона, одна столовая ложка манки. Желтки взбить с сахаров, добавить масло, манку, цедру лимона, протертый через сито творог. Белки взбить, выложить в творожную массу и выложить в смазанную маслом форму. Выпекать в духовке на 180 градусах. И имейте терпение – после выпекания дайте отстояться в холодильнике несколько часов.

 

Приятного чтения!

Мария Галина. Автохтоны. "Новый мир", № 3.

Мария Галина. Автохтоны. "Новый мир", № 4.