Это упражнение из курса по Шекспиру одного английского университета. Задание было написать вымышленную стенограмму суда-следствия по делу об убийстве короля Дункана в пьесе «Макбет». Оригинальный текст был написан на английском и использовал принцип языковой игры шекспировских текстов, - потому перевод пришлось снабжать комментариями. Цитаты из русского текста пьесы даны в переводе Пастернака или в моем собственном переводе – в последнем случае с пометкой А.М.
Кто виноват? (“Whodunit?”)
СУДЬЯ:
Мы назовем виновным того, кто, ясно понимая стоящий перед ним/ней выбор между добром и злом, предпочел/предпочла сознательно сотворить зло. Этот информированный выбор и есть главная развилка, решение, от которого зависит спасение или падение человека. (секретарю) Время начать заклинание. Э-э… заседание (в оригинале фонетическая игра слов: “Call in the first witches, er… the first witness”). Вызываются первые свидетели, ведьмы.
СЕКРЕТАРЬ (мрачно):
Ведьмы не явились.
СУДЬЯ:
Как не явились? Была же официальная повестка. (в оригинале игра слов: There was an official summons!” - “summons” - одновременно «повестка в суд» и «вызов», - в последнем значении используется и в выражении «вызов нечистой силы», то есть в оригинале можно понять: «официальный вызов нечистой силы»)
ПОМОЩНИК:
Ваша Честь, эта публика плевать хотела на земные повестки. В особенности, на те, что исходят из Минюста (в оригинале игра слов: “Especially when they come from the Justice Department”, то есть, наряду с «они в особенности не заботятся повестками из Министерства Юстиции», можно понять и буквально: «В особенности они не заботятся повестками справедливости»)
СУДЬЯ:
Заклятье! В смысле, проклятье. Но вы, хотя бы, пытались с ними связаться?
ПОМОЩНИК:
С ними чертовски сложно связаться. У этого народа ни мобильников, ни почты. Обычно встречи с ними происходят за городом, на пустоши. Есть еще вариант подняться и пуститься по воздуху сквозь туман и гнилые испарения (у Шекспира соответственно “empty heath” и “hover through fog and filthy air”).
СУДЬЯ:
Держитесь ближе к земле, мой друг. (в оригинале игра слов: "I'd rather you stay on the firm ground", то есть: " Я бы предпочел, чтобы вы держитесь фактической стороны дела").
СЕКРЕТАРЬ (качает головой, гнет свое):
Сэр, говорю вам, к ним на хромой козе не подъедешь. (на секунду задумывается) А, впрочем, – если не идеоматически, может это и подошло бы (пауза, понижая голос) Но если уж совсем начистоту, Ваша Честь, иногда я спрашиваю себя, существуют ли ведьмы вовсе. Как здесь лучше приступить к делу?
СУДЬЯ:
Свищи. То есть, ищи. Тьфу, пиши. (В оригинале игра слов: «Write. I mean, right». Фонетически звучит одно и то же слово; слово «write» («писать») к тому же намекает на то, что, если ведьм нет вовсе в реальности, их можно выдумать – «написать»). Не важно. То есть, ничего не поделаешь (в оригинале “nothing doing”, аллюзия на пьесу Самюэля Беккета «В ожидании Годо», невозможность понять трансцендентальное обозначающее, то есть, в данном случае, ведьм). Но поделать же что-то, как раз, надо. Давай, что ли, пораскинем мозгами (в оригинале: «let’s do some guesswork»). Быть или не быть? А, нет. В состоянии ли ведьмы делать информированный выбор, вот в чем вопрос! Давай, ты сам отвечай, Секретарь, коли ты был единственным, кто пытался с ними связаться.
СЕКРЕТАРЬ:
Я вовсе не был единственным, кто пытался с ними связаться.
СУДЬЯ
Сейчас не о миллионах идиотов. Отвечай по делу: могут ведьмы отличить добро от зла? Они, вообще, что такое добро, понимают?
СЕКРЕТАРЬ:
Не думаю, Ваша Честь. Есть свидетельства, что в пьесе они говорили: «Зло есть добро, добро есть зло» (“Fair is foul and foul is fair”). Похоже, они в принципе плохо различают формы и концепты. Вероятнее всего, эти существа недееспособны, а значит и не могут выступать свидетелями. Позовешь, а они начну говорить о жабах и кошках, - но это еще ладно. В них от рождения этический агностицизм (как можно не различать добро и зло?) (в оригинале «от рождения» - “at play” - создает каламбур с добавочным значением «в пьесе»). Они подвержены нездоровым фантазиям («А я на днище решета пущусь, как крыса без хвоста…»); аутичным повторениям («За ним, за ним, за ним в погоню…»); пространственной дезориентации с нелогичным выбором альтернатив («Когда увидимся мы здесь – под ливень, гром иль молний треск?» - А.М. - «When shall we three meet again, in thunder, lightening or in rain?»)
СУДЬЯ:
Тогда по ним не тюрьма плачет, а психбольница. В том случае, конечно, если они существуют. Как бы там ни было, ведьмы отменяются.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Ваша Честь, прошу слова.
СУДЬЯ:
Говорите, мистер Холмс.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
В общем и целом, я согласен с Вашим заключением по ведьмам. Но прошу занести в протокол, что все, что было сказано о ведьмах, в равной степени можно отнести и к мистеру Шекспиру.
СУДЬЯ:
Что, и он тоже был «того»?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Нет, скорее – «ого» (в оригинале: “- What, is he dysfunctional? - No, not that. He functions pretty well”, с семантическим оттенком «у него получается неплохо»). Но заметьте, что он, как и ведьмы, размывает границы между реальностью и фантазией. Помните плавающий в воздухе кинжал? А кроме того, мистер Шекспир совершенно стер границу между трагедией и комедией. Даже и ведьм у него не поймешь – не то они страшные, не то комичные, - не то они есть, не то их нет. А хорошие персонажи, - например, Малколм? Он экспериментирует со злом (монолог в 4.3 - «нет дна, нет дна разврату моему…» - А.М., монолог в котором положительный герой Малколм вдруг в шутку обвиняет себя во всех самых страшных пороках) Как вам даже одна эта фраза, пусть и сказанная в шутку? Да и Макбет словно бы смотрит на свои злые дела со стороны, - в один момент он даже заявил, что не желает жить в собственном теле! Кто же тогда говорит за него?
СУДЬЯ:
К чему вы клоните, мистер Холмс?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
К тому, что неплохо бы поискать виновного в высших сферах, Ваша Честь. Того, кто смешал все понятия, в том числе моральные, - хотя имел выбор написать вполне чистенькую моралите.
СУДЬЯ:
Позвольте вас спросить напрямую, мистер Холмс. Вы что, предлагаете мне признать виновным во всем случившемся мистера Шекспира?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Дедуктивный метод подсказывает, что автор пьесы был так же недееспособен, как и ведьмы. Но только в его случае подобная дисфункция представляла собой его свободный выбор.
СУДЬЯ:
Мистер Холмс, слишком большие дозы морфия вредят вам. Тем временем, мы должны продолжить процесс, сядьте на место. Вызывается мистер Макбет!
МАКБЕТ (появляясь в зале суда):
Ай-ай, сэр! (В английском языке - морской вариант военного «Есть, сэр!»)
СУДЬЯ:
Вы не на море, мистер Макбет. Если, конечно, речь не о море крови. Улики говорят о том, что вы сделали информированный выбор во всех случаях совершенных вами убийств. Неоспоримо, что вы каждый раз ясно отдавали себе отчет в том, что совершаете зло. Что вы на это скажете?
МАКБЕТ (пожимает плечами):
Да что тут скажешь, господин судья. Полный фак ап, признаю. Но посмотрите и в другую сторону. Вы обратили внимание на мои раскаяния? Честно говоря, я дьявольски своими раскаяниями горжусь.
СУДЬЯ:
Мистер Макбет, следите за языком.
МАКБЕТ (оглядываясь по сторонам):
У меня порой такое впечатление, что это он за нами следит. (Собираясь с мыслями) Да, к раскаяниям. Это вообще чудо. Их надо внимательно читать (или слушать) – как же жалостливо они звучат! Я, Господин Судья, был всего лишь обычный человек, попавший в неудачные обстоятельства. Все сошлось вместе как назло: жена (знаете же жен), моя амбиция, благоприятный случай для убийства, ну и эти… - да, пусть хоть ведьмы, - несчастливая роза ветров сбила меня с праведного курса.
СУДЬЯ:
Не придумывайте, мистер Макбет. У вас каждый раз был выбор не делать зла. А вы делали.
МАКБЕТ (чешет затылок):
Делал? Ну, делал. Но в том-то и дело, что психотип у меня такой: я человек действия, разве вы не заметили? Мне вечно надо доказывать себе, что я мужчина. Куда-то скакать, кого-то рубить. Один парень, Макиавелли (я знаю, он жил много позже, но как-то познакомились между двумя прожарками), - писал, что мужчина всегда желает большего, даже если и имеет много. Мужчина все равно будет драться и рисковать для того, чтобы получить больше. Просто потому, что такова его конституция. Я хотел этого Макиавелли поподробнее расспросить, но его снова уволокли на сковородку.
СУДЬЯ:
Макиавелли будут судит за его собственные грехи. Его свидетельства не имеют силы.
МАКБЕТ:
Да поймите вы, Ваша Честь: мне было легче хоть что-то делать, чем ничего не делать! Чтобы мужчина был праведен, ему нужны такие обстоятельства, которые направят его к праведным поступкам. А мне не повезло, мне выпали плохие обстоятельства. Вы лучше сами вспомните: в начале пьесы в битве за короля Дункана я был праведен.
СУДЬЯ:
Ага, а потом Дункана же и укокошили (Секретарю). Позовите ушедшего короля Дункана.
ПОМОЩНИК:
Он ушел, Ваша Честь.
СУДЬЯ:
Они все ушли, прекращай острить (в оригинале игра слов: “- Call in the late king Duncan (“late” – одновременно «опоздавший» и «покойный») – He’s late, Your Honor. – They’re all late, stop your silly puns!”) Просто позови его. (пауза, появляется Дункан) Мистер Дункан, сообщите нам, правда ли мистер Макбет был праведен в битве за вас с норвежцами в начале пьесы?
ДУНКАН (задумываясь):
Праведен? Тут все в терминах. Без сомнения, он покрошил немало народа.
СУДЬЯ:
Это же называется "доблесть", не так ли?
ДУНКАН:
Можно, конечно, и так, - когда крошат не вас... Но только дело-то в том, что Макбет, вроде как… кайф от этого ловил, что ли, Ваша Честь. Росс сказал о нем: «Тебя он зрил среди норвегов мощных, Творящим смерть так изощренно, Что смерть сама б, увидев это, ужаснулась». (А.М.)
СУДЬЯ:
Это к чему?
ДУНКАН:
К тому что он маньяк, Ваша Честь. Убийство его, вроде как, непреодолимо влечет. А все его раскаяния - плач бессилия от того, что он не может в себе эту свою манию превозмочь.
МАКБЕТ (смущенно):
Протест, Ваша Честь.
СУДЬЯ:
Отклоняется.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Ваша Честь…
СУДЬЯ:
Что еще?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Не подтверждается ли именно сейчас то, на что я указал вам раньше? Ведь, и Малколм играл с образами себя ужасного и развратного. Праведного Малколма, на самом деле, так же влекли к себе грех и зло, как Макбета, - но только обстоятельства Малколма оказались отличными в пьесе от обстоятельств Макбета.
СУДЬЯ:
Вы хотите сказать, мистер Холмс, что ни Макбет, ни Малколм не делали свободного выбора в пьесе?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Именно так, Ваша Честь. Оба, кажется, всего лишь реализовали априори заложенные в них внутренние качества в аккуратно спланированных мистером Шекспиром обстоятельствах. Или, вот, другой пример - возьмите Макдаффа. Он так спешил сколотить армию и выступить против Макбета, что совершил объективное зло – оставил без защиты свою семью и обрек ее на верную и жестокую погибель от рук тирана. А ведь, у него, если исходить из вашей логики, был свободный выбор подумать о своих близких.
СУДЬЯ:
Мне кажется, я понимаю, куда вы клоните, мистер Холмс. Но я не могу арестовать мистера Шекспира. (пауза) И что вам так дался вдруг Шекспир?
ШЕРЛОК ХОЛМС (несколько смущаясь):
Видите ли, Ваша Честь, мне нужен прецедент… Мне, и впрямь, нет большого дела до мистера Шекспира. Но вот к мистеру Конан Дойлу у меня давно есть пара вопросов.
СУДЬЯ
Мистер Холмс, - это не дедуктивный метод, а какой-то фатализм - говорить все время об обстоятельствах. Сейчас я раз и навсегда успокою вас по поводу мистера Шекспира. (Секретарю) Вызовите мистера Банко.
СЕКРЕТАРЬ:
Он ушел, Ваша Честь. (В оригинале снова слова: “He is late, Your Honor”)
СУДЬЯ:
Шутка заела?
ПОМОЩНИК:
Нет, он правда, ушел. Ждал, ждал и ушел. (в оригинале: «No, Your Honor, he is actually late. I called him half an hour ago. There is a strike on the tube).Может еще и не поздно, я попробую его вернуть.
(появляется Банко)
СУДЬЯ:
Лучше поздно, чем никогда (в оригинале:"Better late, than never", в данном случае можно понять в буквальном смысле: "Лучше мертвый, чем никогда не живший"). Приветствую вас, мистер Банко. Скажите нам вот что: вы плечом к плечу сражались с мистером Макбетом в битве с изменниками и норвежцами на стороне короля Дункана, и оба показали себя верными присяге и доблестными воинами. Потом вы вдвоем повстречали на пустоши ведьм, и оба получили от них пророчества, которые так или иначе были связаны с тем, что вы сами или ваше потомство займете шотландский трон. Но вы, мистер Банко, по получении пророчества поступили благородно, доказывая тем самым, что в одних и тех же обстоятельствах человек…
БАНКО (удивленно поднимая брови):
Подождите, Ваша Честь... Вообще-то, обстоятельства у нас с Макбетом были разные.
СУДЬЯ (мрачно):
Как так?
БАНКО:
Макбету ведьмы сказали, что он сам станет королем, а мне напророчили, что только мое потомство займет трон. Видите ли, тут большая разница, как говорят у нас в Шотландии. В связи с пророчеством от меня лично не требовалось никаких конкретных и срочных действий.
СУДЬЯ (со вздохом):
Понятно. Вы свободны…
БАНКО:
Протест, Ваша честь. Я уйду, но это не одно и то же.(в оригинале игра слов: “- You’re free” – Protest, Your Honor, I am late, it’s not the same”).
СУДЬЯ:
Все равно, только уйдите.
БАНКО:
Позвольте на прощанье только еще одну вещь. В настоящих исторических событиях, описанных в хрониках Холиншеда (откуда Шекспир заимствовал сюжет), я, на самом деле, вступил в сговор с Макбетом, и мы оба на пару убили короля Дункана.
СУДЬЯ (ворчливо):
Могли бы мне этого и не рассказывать. Судье вовсе не обязательно знать, как все было по правде, - на то он и судья. Вы свободны. Да, ушли, ушли! Леди Макбет! (в сторону) Сейчас начнется.
ЛЕДИ МАКБЕТ (входя в зал):
Я тут ни при чем.
СУДЬЯ:
(со вздохом) Я почему-то так и думал. Мадам, улики, тем не менее, указывают ясно на то, что вы были главным заказчиком убийства. А, возможно, что вы даже ведьма.
ЛЕДИ МАКБЕТ (смеется демонически, смех внезапно обрывается):
Смехотворно. Я женщина.
СУДЬЯ:
Что вовсе не исключает... Гм. Нет, в XXI веке нельзя.
ЛЕДИ МАКБЕТ:
Вот именно, Ваша Честь, в вашем XXI веке нельзя. А в наше время мужской шовинизм был наш хлеб насущный. Женщина была для мужчин либо сосуд греха, либо уж чистое божество. А в середине-то ничего не было. Мы за нормальных людей не считались.
СУДЬЯ:
Это вообще при чем здесь, миледи? Вы делали выбор между добром и злом?
ЛЕДИ МАКБЕТ:
Это при том, что женщины недееспособнее прочих. И при чем тут выбор?
СУДЬЯ:
Брр. Вы меня совсем запутали. Начнем сначала: вы женщина, но это вовсе не значит...
ЛЕДИ МАКБЕТ (закатывает глаза, начинает ломать руки):
«Придите духи, смертных мыслей поводыри, убить во мне все женское» (А.М.) (Цитата из знаменитого монолога Леди Макбет, в котором она просит духов превратить ее из женщины в мужчину – то есть, лишить ее женской мягкости, нерешительности и сострадания –“Come, you spirits, that tend to mortal thoughts, unsex me here!”)
СУДЬЯ:
Прекратите ломать комедию, мадам Макбет! Вы прекрасно знаете, что мы не будем тут этими глупостями заниматься. Пожалуйста, ближе к фактам.
ЛЕДИ МАКБЕТ (прекращает ломать руки, холодно):
А факты таковы, что я лично не сделала ничего дурного в пьесе. Все мои поступки были движимы исключительно благородными порывами. Я поддерживала мужа. Я вообще-то не люблю играть, - то есть, я люблю играть, - но я не люблю играть по-настоящему (в переводе оказалась утеряна игра слов: “acting” – означает одновременно "действовать" и "играть на сцене": “Generally, I don’t like acting, I mean, I like acting, but I don't like acting for real”). Я, конечно, могу давать советы, но это был выбор мужа, следовать моим советам или нет.
СУДЬЯ:
Но вы были так настойчивы и убедительны! И как насчет маленького заявления, что вы готовы убить собственное дитя?
ЛЕДИ МАКБЕТ (машет рукой):
Поэтическое преувеличение, гипербола. Во мне живет художник.
СУДЬЯ:
По-моему, в вас живет булыжник. Вы были непоколебимы и прямолинейны в своем холодном расчете, и вы в значительной степени сформировали поведение вашего мужа…
ЛЕДИ МАКБЕТ (возмущенно):
Ну, вот начинается! В начале вы ставите женщину в подчиненное, бесправное положение, а потом демонизируете ее. Скажите пожалуйста! Как вы не можете понять, что я всего лишь плыла по течению! Но я не была самим течением.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Ваша Честь, она права.
СУДЬЯ:
Вы опять.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Ваша Честь, эта женщина – лишь жертва.
СУДЬЯ:
Я тоже знаю о женщинах, мистер Холмс.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Ваша Честь, это мистер Шекспир создал течение. Все его герои лишь плыли по нему.
СУДЬЯ (раздраженно):
Этот мистер Шекспир, он что, по-вашему, - какое-то богоподобное существо?
ШЕРЛОК ХОЛМС:
В своих пьесах – безусловно, Ваша Честь.
СУДЬЯ:
Но в таком случае тем более: мы не можем упечь за решетку богоподобное существо! Что вы теперь предлагаете мне делать? Мне нужен виновный, кто-то должен заплатить за трагедию.
ШЕРЛОК ХОЛМС:
Миллионы читателей уже заплатили за нее, Ваша Честь. И миллионы заплатят в будущем.
СУДЬЯ (удивленно и облегченно):
Ах, вот как? Ну, это меняет дело. Выходит, виновный найден, но счет за нанесенный ущерб оплатила третья сторона. (стучит молотком). Дело закрыто. Все свободны. Ну, или ушли, или куда-то подевались, или сами придумайте – как кому будет угодно (утерян каламбур: “Or late, or early, or right on time - sue yourself.” То есть, на английском судья в конце оговаривается и вместо "suit yourself" - "как вам будет угодно", говорит "sue yourself" - "судите себя сами").