Пример

Prev Next
.
.

Александр Марков

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Аристотель. Метафизика. Книга Λ (12), 1--5

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

1

Мы обозреваем существование: ведь мы посягаем на начала и причины существований. И если «всё» -- это нечто целое, то существование – первичная часть целого. А если «всё» -- это последовательность, то всё равно сначала существование, потом качество, а потом только количество. Что не существование, то и не существует как таковое, но выступает как качество или движение. Если мы определим что-то как «не белое», «не прямое», то мы просто признаем, что существует что-то не белое. 

Ничего кроме существования не существует самостоятельно. В пользу этого свидетельствует и проделанная древними работа: они отыскивали начала, элементы и причины. 

Теперешние философы скорее предполагают всеобщее существование. Роды притязают на всеобщность, -- и эти философы пытаются логически сделать их принципами и сущностями. А древние считали телом бытия отдельные вещи, огонь или землю, а не что-то общее. 

Есть три существования. Чувственное существование, которое бывает вечным и уязвимым. Последнее признают все: растения, животные… нужно предположить, из каких оно элементов сложено: из одного или из многих. Затем, неподвижное существование, которое некоторые считают особым, а некоторые делят на два, на «виды» и математические вещи, а некоторые признают здесь только математические вещи (третье существование). Чувственными существованиями занимается физика, как наука об изменчивых вещах, а другими существованиями – другая наука, совсем с другими принципами, чем физика. 

Чувственное существование подвержено превращениям. Но если вещь превращается в свою противоположность или в нечто стоящее на пути между противоположностями, -- причем не в любую противоположность (голос не белый, но мы не назовем голос и белизну прямыми противоположностями), но только в прямую противоположность – то неизбежно за вещью стоит то, что и превращается в противоположность: сами противоположности не изменчивы, потому что они просто противостоят друг другу. 

2

Вещь – это сама устойчивость, а противоположность – сама неустойчивость. Поэтому и нужно что-то третье, а не только противоположные вещи, эта самая материя. 

Превращений бывает четыре: либо это уже другая вещь, либо другого качества, либо другого количества, либо в другом месте. Если это другая вещь, то значит, одна вещь возникла, а другая была разрушена. Если изменилось количество, то число прибавилось или убавилось; если вещь стала другой, то она претерпела это; а если она в другом месте, то ее перенесли. Но все эти превращения переводят вещь в противоположное прежнему состояние. 

Мы вынуждены признать, что превращениям подвержена материя, как способная стать любой из двух противоположностью. А так как слово «сущее» имеет два значения, то всё превращается из сущего в силах в сущее на деле. Что могло быть белым, то становится белым, что могло расти, то растёт, и что могло истощаться, истощается. Так что допустимо не только появление вещи из небытия при наделении ее признаками, но и вообще любой вещи из бытия: из возможного бытия, которое на деле было небытием. 

Это и есть «единство» по Анаксагору, лучше так сказать, чем как у него «всё заодно». Это же и «смесь» по Эмпедоклу и Анаксимандру. А еще точнее их сказал Демокрит «всё возможно, но не всё действительно». Все эти философы так прикоснулись к материи. Все вещи, подверженные превращениям, включают в себя материю, хотя разную. Благодаря материи вечные вещи не могут «возникнуть», но могут передвигаться с места на место: они не «откуда», а «откуда куда». 

Кто-то спросит, из какого именно небытия возникают вещи? Ведь слово «небытие» имеет три значения. Если «небытие» -- это еще не сбывшееся бытие, то бытие возникает из такого небытия, но не как попало, но каждое бытие из своего небытия. Недостаточно сказать, что «вообще все вещи возникают из небытия»: ведь материя у них разная, и вообще почему вещей возникло несчетное множество, а не одна вещь? Ведь ум один, поэтому если бы материя была одна, то просто материя стала бы действительностью, и ничего больше не произошло бы. 

Итак, есть три причины и три начала, из которых каждые два противоположны. Это формула, она же вид; это отсутствие; это материя. 

3

Далее. Ни материя, ни вид не возникают, в конечном итоге. Ведь всегда превращается определенная вещь под действием чего-то и во что-то. Действует в конце концов перводвигатель, подвергается воздействию материя и превращается она в вид. А иначе мы уйдём в бесконечность, и будем говорить не только как из меди сделан шар, но и как сделана медь и как сделан шар, и так далее. А надо остановиться. 

Затем. Каждая сущность возникает от сущности того же имени (это может быть природная сущность или какая угодно). Тогда сущности могут возникать от искусства или от природы, или по случаю, или внезапно. Начало искусства в другой вещи, чем эта, а начало природы в самой вещи: человек рождает человека. А оставшиеся две причины там, где ничего такого не происходит. 

Существований три. Это материя, которая определяется уже по внешности (мы на ощупь, еще не сроднившись, разбираемся, какая материя за чем стоит). Это природа – нечто определенное, привыкшее к собственным изменениям. И это – отдельные вещи из того и другого, скажем, Сократ или Каллий. 

Бывает, что нельзя определить не только сложную вещь, но и ее вид. Скажем, нельзя дать определение «вида дома», разве что исходя из знаний строительного искусства. Ведь такие «виды» не возникают и не разрушаются, но дом даже если не построен, может быть придуман или не придуман, так и со здоровьем и другими вещами во власти искусства. Разве что вещь полностью во власти природы, тогда с видом всё понятно. 

Поэтому Платон не ошибся, когда сказал, что «идей» столько, сколько их от природы. Вопрос только, можно ли назвать огонь, мясо или голову «идеями», если всё это материальные основы существования. 

Движущие причины возникают прежде существований, а причины, становящиеся формулой вещи, вместе с самой вещью. Когда человек здоров, тогда здоровье налицо, а дан медный шар – это медь в форме шара. А вот насколько всё это сохраняется дальше, над этим надо подумать. В некоторых вещах беспрепятственно: душа всегда сохраняется. Точнее, не вся душа, а ум – вся душа сохраниться не может. 

Итак, мы выяснили, что вещи вполне обходятся без своих идей: человек рождает человека, отдельная вещь производит отдельную вещь, и в искусствах тоже так же: врачебное искусство становится формулой данного здоровья. 

4

Причины и начала у разных вещей разные, но одинаковые, если говорить о них общими словами и сопоставлять их. Кто-то недоуменно спросит, разные или те же принципы и элементы сущностей и отношений, и далее то же про любой разряд. Но нелепо говорить, что у всех вещей одни причины и начала. 

Представим, что отношения и сущности всегда исходят из одних и тех же предпосылок. Что это значит? Нет ничего общего существованию, нет ничего общего и другим разрядным рядам, тогда как элемент всегда предшествует тому, чего он элемент. Тогда ни сущность не может быть элементом для отношений, ни отношения – элементом для сущности. 

Далее, разве возможно, чтобы у всех разрядов были одни и те же элементы? Ни один элемент, каким бы он ни был, не может совпасть со сложной из элементов вещью. Не может БА быть равным Б или А. Именно поэтому умопостигаемые вещи, как бытийствование или единство, не могут быт элементами: ведь они проявляются и в любой составной вещи. Итак, элемент не может быть ни сущностью, ни отношением; и неизбежно не могут все вещи обойтись одними и теми же элементами. 

Или, как мы уже говорили, элементы как бы одни и те же и как бы не одни и те же. Скажем, если мы берем в телах чувственную сторону, то тепло будет «идеей», и тогда холод будет просто отсутствием тепла, тогда как если мы берем материальную сторону, то материя равно может оказаться холодной и теплой. 

Сущности есть и сами по себе, и как то, что из них возникает, для чего они – начала. Так, из теплого и холодного может возникнуть единство, как мясо или кость: ведь возникшее при смешении двух отличается и от того, и от другого. Для данных существований мы назовем такие-то начала, а для других – другие. 

У всех вещей не могут быть одни и те же начала, разве что одним началам для одних вещей будут соответствовать другие начала для других вещей. Так, кто-то сейчас скажет, что есть три начала: «идея», «отсутствие», «материя». Но для каждого рода вещей каждое из этих начал разное: скажем, для цвета это соответственно «белое», «черное», «плоскость», а для дня и ночи «свет», «тьма», «воздух». 

А так как причины не только заявляют о себе в самих вещах, но и извне приводят их в движение, то очевидно, что элемент и принцип – не одно и то же. Да, и то и другое – причины. Да, начала бывают внутренние и внешние. Ведь то, что приводит в движение и останавливает – тоже некоторое начало, обладающее существованием. Итак, получается, что если элементов три, то причин и принципов четыре: но для разных вещей разные вещи, и даже первая движущая причина своя для каждой вещи. 

Дано: здоровье, болезнь, тело. Движущая причина: медицина. 

Дано: идея, беспорядок, кирпичи: Движущая причина: строительство. Итак, мы научились поразделять начала. 

А так как если мы берем природные вещи, то движущее и движимое одно и то же, человек порождает человека, а если мы берем вещи в разуме, то двигать может как идея, так и ее отсутствие. 

Итак, мы выделили четыре причины, но можно свести их к трем: сказать, что медицина это уже и есть здоровье, и что строительство – вид постройки, и что человека рождает тоже человек. Но сколько бы ни было причин, есть еще одна первая причина для всего, которая всё приводит в движение. 

5

Некоторые вещи отдельные, а некоторые – нет. Отдельные вещи – сущности. И как отдельные вещи, они причины всего остального: без сущностей не будет ни претерпеваний, ни изменений. Можно считать такими сущностями душу и тело, или три: ум, интенцию (охоту) и тело. 

Начала могут быть теми же, как полностью соответствующие друг другу: например, возможность и действительность. Но для разных вещей они разные и по-разному. В некоторых случаях возможное и действительное тождественны: возможное и действительное вино всё равно вино, как и мясо, как и человек. Различие здесь то же самое, как то, которое мы только что обсуждали о причинах, три их или четыре. Ведь в действительности есть идея, которую мы можем мыслить отдельно, состав вещи и отсутствие, скажем «тьма» или «изнеможение». А в возможности есть еще и материя, и что может по идее быть, то может и не сбыться. 

Вещи различаются и в действительности и в возможности, если у них различная материя. Но также некоторые вещи различаются также и идеей при совпадении всего остального. Так, причина человека – элементы (огонь и земля как материя) и собственный вид, а также и нечто внешнее, именно, отец, а кроме того, солнце и его косая орбита, хотя это не материя и не вид, и не отсутствие и не того же вида вещь, но движущая вещь. 

Также нужно видеть, что некоторым вещам можно придавать всеобщий смысл, а некоторым – нет. У всех вещей есть первые начала: здешняя действительность и где-то еще возможность. Но всеобщих вещей как таковых не существует: потому что каждая вещь имеет началом другую отдельную вещь. Можно сказать, что «вообще человек рождает человека», но Ахилла рождает Пелей, тебя рождает отец. Только тогда Б вообще начало БА, когда данное Б начало для данного БА. 

Далее, если в мире существований разные причины и разные элементы для разных вещей, как мы уже говорили, то они разные не только для разнородного, скажем: цвет, шепот, сущность, число, разве что можно провести соответствия, но и для вещей одного вида – не в смысле, что они относятся к разным видам, но в смысле, что для каждой отдельной вещи есть свой вид, своя материя, свое движение – для тебя одно, а для меня другое – хотя общая формулировка будет для них та же. 

А если спросить, каковы начала и элементы существований, или отношений, или качеств, они те же самые или другие, то очевидно, что если говорить во множественном числе, то одни и те же, а если проводить различия, то будут не те же, а разные. Они те же самые для всех в смысле «вот это»: всё будет «это – материя», «это – вид», «это – отсутствие», «это – движущее». Также можно сказать, что причины существований – это причины «всего вообще», и если не будет этих причин, то не будет ничего. Также первична оказывается действительность как таковая. Но первично и разное, потому что противоположности нельзя уложить в один род или в одно множественное число. Так же различны и материи. Итак, сказано, каковы начала чувственных вещей и сколько их, и как они могут быть и теми же самыми и различными одновременно.