Пример

Prev Next
.
.

ЛитературоНЕведение

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Франко-масон, или: «Об этом – не очень...»

Добавлено : Дата: в разделе: ЛитературоНЕведение

Вспомнил выражение из школы: «Франковими стежками».
Довелось мне, как-то раз, следовать – как раз тими стежками..
Речь зашла, потому что..
«Борислав сміється»?.
Ну, знаем, читали.
Не очень много, – то, что по программе.
(Теперь-то, всё больше – нон-фикшн, перед сном. Историю, мемуары. А тогда-то, к урокам – строго – классику).
Первую именно главу повести «Борислав сміється» задала добрейшая (без иронии. Добрейшая), любимая директор школы, Александра Афанасьевна.
И именно меня спросила.

Именно её я, отличник, у доски отвечал.
Ну да – о евреях.
О жидовском мерзком кагале в соседнем Дрогобыче. Собирающемся, вместе со своим раввином, с первых страниц повести, на мерзкий ритуал – умерщвления невинной пташки.
Щегла. («Щегол, я голову закину..»).
Замотанной кроваво-красной ниткой, - живой, трепещущей. Замурованной живьём при закладке фундамента будущего дома. Вместе с деньгами, запонкой, - символическим еврейским золотом.
Ритуал, связанный – случайно, конечно – с человеческой кровью.
Человеческая кровь – густо, обильно – на жертвенном камне фундамента..
Галдящие евреи вокруг..
Есть, есть – а как же – весьма, если о евреях речь, сильнопахнущие (для маркировки и самоидентификации. Как и, вообще, у всех тогда на «эту» тему) места в тексте Каменяра.
По-русски: «Каменщика».
«Каменяр», «Каменщик» - это такой почти псевдоним Ивана Франко (27.08.1856 – 28.05.1916). По названию одного из его главных стихотворений.
Помню – а я впечатлительным подростком был – в «Борислав сміється»: как противногнусный жид в фундамент дома ритуально замуровывает живую птичку. В окружении чёрной толпы соплеменников, их страшных, старых, красно украшеных золотом, жидовок дрогобыческих, – что-то в этом роде.
В память ребёнка врезается – как шурупчик в темечко.
А потом: «Перескажи своїми словами.».
Нам это ничаво.
Да мало ли: на политинформациях требовали – про израильскую военщину, - «своими словами».
Мы привыкшие.
Совсем о другом здесь.
Тут – о другом совсем. Совсем в другую сторону. Просто вступление затянулось.
А именно.
О том, что во времена написания «Борислава» - бросалось в глаза любому современнику!
Что видно было любому тогдашнему его читателю невооружённым глазом..
Весь символизм Ивана – с интересной, странной, не совсем – совсем не украинской фамилией (вспомним ещё одного Франко – испанского диктатора из рода маранов, евреев-выкрестов. Ладно. Потом.)..
То, что было тогда видно любому читателю, сейчас не хотят – никак не могут, - не надо!, не приведи Господь! – опознать, произнести.
Всеми правдами и неправдами – не хотят видеть. Знать.
Не только читатели-почитатели. Но и литературоведы.
Нос воротят (хотя и – ничего страшного). В смысле – отворачиваются. «А? Где?. А вон – птичка летит. Недозамурованная.».
Пробовал, было, под этот самый нос тыкать. Открыв кое-что для себя в годы былые.
Нет. Не надо...
Открытие ларчика оказалось простым: «Как же я же раньше об этом не догадался?!.».
Об этом и написал своей визави - в книжке «Мейл»:
«Иван Франко и его «Каменяр»...
В те времена никому бы и не пришло в голову ошибиться – в расшифровке атрибутики лирического героя, Вольного Каменщика. Каменяра.
Как не пришло бы в голову усомниться, например, в происхождении другого положительного героя Франко – Вечного Революционера.
У которого, на тот момент – да и на теперешний, вообще-то – был только один онтогенетический, библейский предок: Вечный Жид.
Но вернёмся к Каменяру.
А чего возвращаться-то?
И так, с самого начала, было ясно: вольный Каменщик, «Каменяр» Ивана Франко это... – ну, ну?..
Правильно: масон.
Иллюстрации: всегда: некто, «лупающий» державную скалу.
В знаковом фартухе каменщика.
Всё правильно.
Серебрянного мастерка и циркуля не хватает?
Ну, это – в ассортименте:
Франко-масон.
Как это недоглядела, мимо прошла красная лит-профессура? – ума не приложу..
Да и нынешняя, жёлтая и блакитная? Все семь нянек.
Вот уж, воистину: «Борислав сміється».
Во времена перестроечные, национального, то бишь, подъёма, впервые объяснял свою версию на перекуре у памятника Ивану Франко, напротив львовского Универа – его имени – знакомым университетским филологам, коллегам бывшей жены.
Люди гыкали, гмыкали, ржали в интимных местах.
Потом, сделав общее лицо, типа: «съел несвежее», на пониженном звуке просили: «Об этом – не очень...»..
Как скажете..
Франковыми стежками идучи, представляю себе Бруно Шульца. Там же, неподалёку от места, времени, действия. Открывающего, положим, 15-летним подростком, в каком-нибудь октябре 17-го («тысячу девятьсот...»!. 1917-го! Сразу почти после смерти Франка. Ходившего теми же улицами. Теми же стежками. Когда в далёкой, мёрзлой стране, на востоке начинают со скрежетом выходить из пазов, сдвигаться гигантские континентальные плиты истории) – открывающего эту повесть в сонном дрогобыческом читальном зале. О которой так долго говорили ... («кто?, кто?..», - да никто, - все дрогобычане). Читающего – невероятное, бегущее впереди Эдгара По – о тех же самых добрых своих знакомых, обитателях улицы Крокодилов..
Или, лет через так 25, в 1942-м – другого, неведомого дрогобыческого подростка. Прочитавшего про птичку. Убедившегося, что правильно сдал – за ушко да на солнышко – соседа-жида. Выжившего подростка, дожившего до лучших времён. Пришедшего на врачебный приём ко мне. Сколько таких было..
Но больше представляю, конечно – Бруно Шульца. Расправившего в короткий, счастливый, смутный междувоенный период крылья. Противопоставившего страшной, больной, птичьей фантазии классика – своих дрогобыческих «Птиц».
А раньше – тогда, в 17-м – испытавшего то самое же – дурное, нехорошее, мерзкое – что я испытываю сейчас, в конце 60-х. По велению взрослых учителей, – в соседнем советском городке, у доски. Через полвека после шульцевских сверстников. Недалеко здесь, – в 30-ти, примерно, километрах от кровавой франковой фантазии.
Ну, и это.
Птичку жалко.