Пример

Prev Next
.
.

  • Главная
    Главная Страница отображения всех блогов сайта
  • Категории
    Категории Страница отображения списка категорий системы блогов сайта.
  • Теги
    Теги Отображает список тегов, которые были использованы в блоге
  • Блоггеры
    Блоггеры Список лучших блоггеров сайта.

Роберт Мензис, "Четыре свободы" (перевод - Д.К.)

Добавлено : Дата: в разделе: Без категории

Свобода слова и выражения.

Оригинал: Chapter 2 - Freedom of Speech and Expression

Выступая в прошлом году, Президент Рузвельт, в дискуссии о ставках на кону в этой войне, использовал выражение «Четыре Свободы», которое теперь у всех на устах. Четыре Свободы, на которые он сослался, это: свобода слова и выражения, свобода вероисповедания, свобода от нужды, свобода от страха.   

Одно только упоминание о них, уже встречает живой интерес слушателей. Каждый из нас сразу скажет: «О да, я верю в эти свободы». Президент прав. То, что президент прав у меня нет сомнений; но то, что мы либо полностью поняли, либо поверили в эти свободы, вызывает немало вопросов. 

Вследствие чего, я предлагаю в этом и моих последующих нескольких обращениях, взять каждую из этих четырех свобод и поочередно постараться раскрыть их значение и смысл, и разобраться, что же связано с этим в нашей собственной жизненной и мыслительной деятельности.              

Сегодня, в таком случае, я беру первую свободу – свободу слова и выражения, которая подразумевает также свободу мысли. Это величественный идеал, но что он означает?  

Давайте, в преддверии нашего размышления, вспомним, что вся суть свободы заключается в том, что это свобода для других равно так же, как и для нас самих: Свобода для людей, которые не согласны с нами в равной мере, как и свобода для наших сторонников; свобода для меньшинств, в той же мере, что и для большинства. Здесь мы имеем понятие, которое не рождается с нами, но которое мы должны мучительно приобретать. Большинство из нас совсем не имеет инстинктов сохранения прав другого человека мыслить так, как ему нравится о наших убеждениях, и говорить, что ему хочется о наших взглядах. Чем примитивнее общество, тем меньше в нем свободы мысли и самовыражение вероятнее всего ограничено.

Учитывая все обстоятельства, худшее преступление фашизма и его брата-близнеца, немецкого национал-социализма, в подавлении ими свободной мысли и свободного слова. Это одно из многих доказательств того, что при всей своей сообразительности, у них примитивные и реакционные действия. Одним из первых действий Нацистов в Германии была унификация газет, путем указания им, что именно они могли бы напечатать. Когда я был в Берлине в 1938 году, я обратил на этот феномен внимание высокопоставленного чиновника министерства иностранных дел. В споре с ним, с проблеском юмора, с которым я столкнулся во время того визита, он ответил, что он считал это довольно «хорошей идеей», поскольку теперь нет необходимости покупать больше одной газеты. Как вы, вероятно, знаете – я тот, кто в последние годы подвергался серьезным нападкам со стороны многих газет, но я все еще в шоке от мысли, что разумные люди, в том, что они считают свободной страной, могут отказывать газетам или критикам в их законном праве бороться с людьми или политиками, которые им не нравятся или которых они не одобряют.

Теперь, почему эта свобода имеет реальное значение для человечества? Ответ состоит в том, что то, что считается сегодня истиной – зачастую завтрашняя ошибка. И нет ничего абсолютного в истине. Она не уловима. Как в старой фразе, «она лежит на дне глубокого колодца»[1]. Не докопаться. Так не многие из нас имеют здравые умы – ясные умы – и то, что мы понимаем под существованием истины, чаще всего окрашено или искажено нашими собственными страстями или интересами или предрассудками. Поэтому, если истина всплывает и, в конце концов, торжествует, процесс свободной дискуссии – не сдерживаемый конфликт мнений – должен продолжаться.        

Во всех странах есть фашистские тенденции – это своего рода скрытая тирания. И они существуют, нужно помнить, как в радикальных, так и в консервативных кругах. Подавление атаки, которая в свою очередь основана на подавлении действительно свободной мысли, инстинктивное оружие корпоративных интересов. И корпоративные интересы не единственная характерная особенность. Мы, например, провели свою довольную успешную войну против получения прибыли в корпоративных интересах в последние два-три года; война возложила почти непосильное бремя на них. Но тот был бы действительно сторонним наблюдателем, кто не заметил бы, что и корпоративные интересы профсоюзов растут.

Эти интересы надо помнить – и особенно нам, рядовым членам общества – и большим группам, которые чувствуют свою власть сразу как предмет соблазнов использовать силу, чтобы ограничить свободу других.

Многие из вас, вероятно, помнят знаменитое эссе Джона Стюарта Милля[2] «О Свободе»[3], которое было опубликовано восемьдесят три года назад, но все еще свежо и актуально. По ходу этого эссе, Милль заявляет многие принципы, четыре из которых я хотел бы изложить вам его же собственными словами:

«Существует некоторый предел легитимного вмешательства общественного мнения в личную независимость, и установить этот предел, и отстоять его от всякого посягательства, так же необходимо для поддержания общественного благополучия, как и защита от политического деспотизма»

То, что было указано в этом отрывке, является легко забываемой истиной, состоящей в том, что деспотизм большинства может быть столь же плох, сколь и деспотизм одного человека. Общественное мнение в разумном просвещенном обществе будет, я верю, в долгосрочной перспективе в течение определенного срока, склоняться к тому, чтобы быть благоразумным и справедливым, но общественный обыденный взгляд, который, как правило, плохо информирован, вполне способен быть не только ошибочным, но и настолько сумасбродным, чтобы быть несправедливым и репрессивным.

Мой второй отрывок из Милля такой:

«Принцип состоит в том, что единственной целью, с которой человечество в праве, индивидуально или коллективно, вмешиваться в свободу действий любого из своих представителей, является самозащита. Единственная цель, оправдывающая насилие над любым из членов цивилизованного общества, против его воли – это предотвращение причинения вреда другим».

Здесь мы имеем снова истинную правду. Это хорошее правило, не только общего права[4], но и общественной морали, когда мы должны так использовать нашу собственность, чтобы не травмировать других. Человек, который утверждает излишне агрессивно свободу для себя, может получить её за счет кого-то другого. Свобода  существует для всех, а не для некоторых.

Милль далее говорит:

Как тенденция всех изменений, имеющих место в мире, укрепление общества и уменьшение влияния индивидуума, это посягательство - не являющееся одним из зол, которые имеют тенденцию к самопроизвольному исчезновению, но напротив - растущее все более и более пугающе.

Я нахожу этот отрывок особенно просветительским. Фашизм и Нацистское движение - оба основаны на социальной философии, которая возвышает всевластие государства и делает права личности, не сущностью  неотъемлемой от достоинства, но простым предметом  уступки со стороны государства. Оно заявляет своему рядовому гражданину: «Ваши права – не то, с чем вы были рождены, а то, что по доброте душевной мы позволяем вам». Полезно упомянуть Милля, что эта тенденция не ограничивается какой-либо одной страной. Поскольку организация общества становится все более сложной, мы должны быть в высшей степени бдительными в отношении свободы нашего разума и духа.

Мой последний отрывок из Милля такой:

Полная свобода опровергнуть и оспорить наше мнение есть то подлинное условие, которое оправдывает нас в предположении собственной правоты относительно намерений и поступков: и нет никаких других условий, позволяющих существу с человеческими способностями иметь сколько-нибудь рациональную уверенность в истинности своего мнения.

Другими словами, то будет плохо обоснованное или слабо поддерживаемое убеждение, которое не может устоять перед натиском критического мышления других людей.

Во время войны,  несомненно, во всех этих вопросах есть ограничения. Когда идет битва, когда народы находятся в смертельной схватке с другими народами, верховенство национальной безопасности является ясным и несомненным. Оно состоит как в полном оправдании военной цензуры, так и в частичном, которое вводит ограничения на нее.

Но даже во время войны мы должны отслеживать такие вещи. Вы согласитесь, что я говорю, как человек с некоторым практическим – иногда болезненным – опытом, если скажу, что стрела критики никогда не бывает приятной, а иногда она отравлена. Много критики абсолютно предвзятой и в действительности несправедливой. Но каждый человек занятый общественными делами должен сносить все это с бесстрашием и легким сердцем. Он может (если он может) опровергать критику, но он не может подавлять её. Власть склонна вызывать своего рода  опьянение, и она нуждается в холодном душе критики, чтобы оправиться.

Есть в такие времена, как наше, искушения использовать политическую цензуру или, что также плохо, политически сознательную цензуру. Искушение к подавлению мысли и выражения является во время войны величайшим из всех, потому что в такое время люди говорят: «Пусть и у нас будет сила!» - и под силой слишком часто понимается подавление, тогда как Истина в том, что она требует скорее силы характера, чтобы выдерживать враждебную или нелицеприятную критику, чем выкрикивает, с широким жестом, «Долой голову критика!».

Мы, если мы будем думать о них, осознаем некоторые факты. Это требует большого нравственного мужества, чтобы продвигать непопулярный взгляд в парламенте или на трибуне; говорить и голосовать против популярной, но глупой стачки на профсоюзном собрании; осуждать социальное зло на фоне поврежденных и ослабленных социальных условий и стандартов войны.                 

Все эти вещи являются доказательством того, что мы еще далеки от реального понимания или применения первой свободы Президента Рузвельта.

За несколько минут можно сделать немного больше, чем обозначить суть этой проблемы. Но ясно, что она дает нам много пищи для размышления и самоанализа.

Из всех стран, которые я посетил, Англия - одна из тех, где свобода мысли и слова наиболее изучена. И этот факт дал народу Англии значительную толерантность взглядов и довольно мудрости в осмыслении того, что еще нам только предстоит достичь.     

19 июня, 1942.

 



[1] См. «Об Архетипах коллективного бессознательного», Карл Густав Юнг (в переводе А.М. Руткевича). Размышления о Гимне Души (здесь и далее – примчание переводчика).

[2] Джон Стюарт Милль (John Stewart Mill, 1806-1873) — английский философ-позитивист, экономист и политический деятель.

[3] На русском языке доступно издание - Милль Дж.Ст. О гражданской свободе. – М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012. – (серия: «Из наследия мировой философской мысли: социальная философия»).

[4] Общее право (обычно common law of England) - общее право Англии, как совокупность прецедентного и статутного права