Из мультимедийного проекта "Такая английская история"
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
Стихи, и в самом деле, не Шекспира, но мои скромные таланты в данном случае вдохновлялись возможностью поразмышлять о психологии власти. В начале привожу описание исторических фактов, связанных с битвой при Босворте, - их канве следует повествование.
* * *
Битва при Босворте (The Battle of Bosworth) считается у англичан одной из важнейших в национальной истории, ею окончательно завершилась многолетняя и кровопролитная гражданская бойня, получившая лишь много позже (кажется, в XIX веке) романтическое название Войны Алой и Белой Роз.
У местечка под названием рынок Босворт, близ города Лестер, 22 августа 1485 года Генрих (уже относительный Ланкастер, более Тюдор) разгромил царствующего к тому времени два года в Англии короля Ричарда III, и стал королем Генрихом VII, основателем знаменитой династии Тюдоров.
Вот, где случилось это сражение, в самом сердце Англии:
В течение правления Ричарда III самой большой его головной болью был именно Генрих Тюдор. Лидер Красной Розы тогда окопался в Бретани, откуда при поддержке французов постоянно угрожал вторгнуться в Англию.
И вот, в августе 1485 году неизбежное случилось. Генрих с наемной армией высадились в южном Уэльсе. Ричард, когда узнал об этом, охотился в Шервудском лесу в Йоркшире.
Не будем останавливаться на всех бедах, что навалились тогда разом на Ричарда – некстати случилось затмение, испугавшее людей; пришла чума, уложившая многих в его армии… Сжав тонкие губы, с вихрем кусачих мыслей в голове о собственной несчастливой судьбе, но и с арматурой свирепой верности своему странному характеру, он храбро выдвинулся во главе ствоей армии навстречу Генриху.
Перед сражением Ричард спал плохо, – по воспоминаниям очевидцев, ему снилось, что его окружают и теснят демоны. Хроникеры пишут, что и вся армия йоркцев проснулась в утро сражения невыспавшаяся и хмурая.
Битва была странная и вполне отражавшая механистический, бездушный подход Ричарда к осчасливливанию людей. Два мощных союзника Ричарда прибыли на бой – лорд Стэнли и его брат Вильям (Lord Stanley & Sir William). Обы были «верные» соратники Ричарда.
Но только «верные» соратники накануне сражения побывали в лагере у Генриха Тюдора. На всякий случай они прощупывали почву, - Генрих же всячески переманивал их на свою сторону. Лорд Стэнли и сэр Вильям после этого повели себя как элитные проститутки - пообещали на всякий случай всем, но отдаться решили тому, кто окажется сильнее и богаче.
Приведя свои армии на поле боя, они расположили их в некой «третьей» позиции, перпендикулярно противостоящим друг другу основным армиям, как будто заняв места в неком зрительном зале на возвышении.
В ходе боя, исход которого, как выяснилось, стал зависеть именно от этих «зрителей», оба брата присоединились к Тюдору и ударили в гущу йоркцев, обратив их в бегство.
Увидев это, Ричард побледнел. Он пришел в истерическое отчаяние, повернул коня и, яростно крича только одно слово: «Измена! Измена!» - помчался на ланкастерцев, увлекая за собой группу оставшихся ему верными рыцарей. Он скакал туда, где мелькал в битве Генрих Тюдор, со жгучим желанием убить именно его.
Завязался жаркий бой. Конь Ричарда увяз в грязи, Ричарду пришлось спешиться и биться на земле. По описаниям хроникеров, он и на земле, размахивая мечом, все кричал: «Измена! Измена!» Его ударили сверху и сзади в затылок с коня – вероятнее всего, боевым топором, похожим на ледоруб, которым пользовались чтобы точечено пробивать железо шлема (скелет Ричарда III хорошо изучен).
После потери короля, армия йоркцев быстро сникла. Победа осталась за Тюдором. Один из рыцарей Генриха подцепил мечом упавшую со шлема Ричарда и повисшую на кусте корону и преподнес ее новому королю.
После битвы голое окровавленное тело Ричарда перекинули через спину лошади и повезли в Лестер. По дороге рыцари и солдаты Тюдора издевались над трупом (это известно из хроник). Рыцари подъезжали и вырывали из головы трупа клоки волос на сувениры. Простые солдаты наносили мертвому телу удары кулаками и оружием. Исследователи нашли на скелете короля Ричарда III много мелких повреждений (в том числе были удары в интимные части), которые не могли быть нанесены на поле боя, так как Ричард там был в доспехах.
Теперь же - закроем глаза.
* * *
(Август 1485 года. Палатка полевого штаба армии Генриха Тюдора в поле близ местечка «Рынок Бозворт» накануне решающей битвы с армией короля Англии Ричарда III. В палатке походная кровать, складной стол, стулья. На столе бутылки с вином, высокие бокалы, в беспорядке оружие. За столом сидит Генрих Тюдор, ему 28 лет. Рядом, сложив руки на груди, стоит его приближенный, французский лейтенант Дюпон. Входят Лорд Стэнли (стюард королевской семьи, граф Дерби) и его младший брат сэр Вильям Стэнли. Оба ближайшие сподвижники Ричарда III. Войдя, оба надолго замирают в поклоне).
ГЕНРИХ (вставая со стула и едва кланяясь гостям головой, с ухмылкой из-под нахмуренных бровей):
Сэр Стэнли. Граф.
Признаюсь, вас
Мне необычно нынче видеть:
Охотнику не всякий раз
С трофеем удается выпить
В преддверии охоты жаркой…
(Подходит к столу, разливает на столе вино по трем бокалам, предлагает жестом вино братьям)
ЛОРД СТЭНЛИ (подходя и беря бокал, смиренно):
Скажу вам, сударь: очень жалко,
Что мы охотой называем
Братоубийственные войны,
И удовольствие черпаем
В том, что друг друга убиваем.
ГЕНРИХ (резко):
Коль вы пришли просить о мире
Иль предложить мне отступные,
То отправляйтесь-ка назад,
И хорошенько отдохните -
Пред завтрашней дорогой в ад!
(залпом выпивает свой бокал)
МЛАДШИЙ БРАТ СЭР ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ (краснеет, быстро возвращает взятый было бокал на стол, берется за эфес шпаги):
Мы не из тех, кто ищет драки,
Но в жизни многих забияк
От драк навеки отучили…
ЛОРД СТЭНЛИ (останавливает брата рукой):
Ты лучше, Вильям, помолчи!
Мы не затем здесь, чтоб ругаться.
(Генриху, по-прежнему со смиренным видом, пожимая плечами)
У нас, ведь, мира предлагать
И в мыслях не было пытаться.
Король нас не уполномочил…
И если бы знал он, что средь ночи
И накануне жаркой битвы
Мы вдруг прибыли к вам с визитом…
Боюсь, он мог бы осерчать.
ГЕНРИХ (смотрит на него в упор):
Что ж, вы пришли мне рассказать
Сраженья завтра точный план?
И предложить свои услуги?
Так сколько войска? Где орудья?
ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ (горячо):
Нет, сударь, все наоборот!
Мы здесь сегодня, потому что…
Нам честь покоя не дает.
Мы верно Эдварду служили,
Он был великим королем.
Но после смерти брат его
Нас огорчает постоянно!
Он и на трон уселся странно,
И чтоб не делал с этих пор -
Все будто траурный узор
Ткут его пальцы неустанно!
ЛОРД СТЭНЛИ (подхватывает):
И мы предателями здесь
Пред вами не явились ночью!
Секретов не дадим вам точных,
И не покажем пушек мест.
Однако, мы сказать пришли,
Что обе армии свои
Мы завтра выведем из боя,
В смертоубийственном раздоре
Участие свое снимаем.
ГЕНРИХ (размышляя):
Об этом интересно знать,
Ведь ваши армии не слабы…
(через паузу)
Что ж, Ричарду вы так же браво
Доложите нейтралитет?
ЛОРД СТЭНЛИ (невесело усмехаясь):
Ему о том сказать? Ну, нет!
Уж проще самому на меч
Упасть, и дело кончить быстро.
ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ (мрачно):
Как будто зелья он опился -
Хмельного или колдовского!
Творит злодейства, и героем
Себя при этом почитает!
Днем молится, а по ночам
Детей в застенках убивает
Казнит, а мнит, что сделал благо.
Целует – словно всадит жало…
ЛОРД СТЭНЛИ (разводит руками):
Ведь, мы не можем бить своих…
Поймите, сударь, братьев наших
Там много будет завтра с ним,
Родня, друзья - все как один, -
Тут грех на душу ляжет страшный!
Их Ричард ложью заковал,
Обманом вывернул закон,
Их друг у дружки за спиной
Смертельной ролью обязал…
ГЕНРИХ (размышляет):
С моими, значит, не хотите
Свои войска соединить.
Но вот пришли и мне сказали,
И знаю то, что он не знает.
(поднимает брови, пожимает плечами)
Выходит, что не говорите,
Лорд Стэнли, – вы его предали.
А вместе с ним и всех друзей…
ЛОРД СТЭНЛИ (угрюмо):
Не подниму руки своей
Я на соратников Эдварда!
Но вам скажу я: коль чума
Постигла дом один, полезно
Его врачам спалить дотла,
Чтоб не распространилась скверна.
И чтоб пожар отсечь, построек,
Что на пути огня стоят,
Снести неплохо пару-тройку,
Хотя пока что не горят.
ГЕНРИХ:
В сраженье завтрашнем маневр
Своих мне войск вы объясните.
ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ (деловито):
Мы с братом пред началом битвы
(И под прикрытием тумана)
Свои отряды за овраги
До Черной Речки отведем,
И там их снова развернем,
И встанем в ожиданье тихом,
Так, что вся битва воплотиться
В подмостки сцены. Словно зритель,
Наш воин будет ждать исход
Сраженья…
ГЕНРИХ (принимая озабоченный вид):
…Не создадим ли затрудненья
Мы зрителю излишним шумом,
Пальбой, битьем, предсмертным криком?
ЛОРД СТЭНЛИ (опускает голову):
Вы вправе, сударь, нас винить...
ГЕНРИХ:
Зачем вы просто не уйдете?
ЛОРД СТЭНЛИ:
Надеемся, что верх возьмете.
И сможем присягнуть мы вам.
ГЕНРИХ (насмешливо):
Ну что ж, в одном вы очень правы, -
Актеру нужны крики «браво».
ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ (горячо):
Уверены мы, сударь, в том,
Что лишь начнете вы погром,
Как лопнет цепь, что их связала,
И разбегутся кто куда.
Пусть видят, что мы не вступаем
В сраженье, - это, верно, их
В момент расслабит, устрашит,
И тем быстрей ряды покинут,
Победа вам дешевле выйдет…
ГЕНРИХ (прищуриваясь, смотрит на лорда Стэнли):
Так вот, в чем дело - вы купцы…
Позвольте, вас тогда спросить:
Какой в копилку бросить нужно
Испепеляющий испуг,
Чтоб, все забыв, стремглав на сцену
Наш зритель выпрыгнул и вдруг
На ней бы роль исполнил смело?..
ЛОРД СТЭНЛИ (уклончиво):
Бездействием своим порой
Мы больше пользы в мир приносим.
Мы лишь поверить, сударь, просим,
Что завтра мы не вступим в бой.
ГЕНРИХ (быстро обменявшись взглядами с лейтенантом Дюпоном):
Что ж, все понятно. (принимая официальный тон) Я ценю,
Лорд, вашу честность, и в награду,
За будущее вам не надо
После победы Красной Розы
Бояться или волноваться.
Вам честность отдала приказ,
А вы, я мню, ее солдат.
ЛОРД СТЭНЛИ (кланяется низко):
Приятна мне та глубина,
С которой вы в меня проникли…
(Лейтенант Дюпон прикрывает рукой рот)
ГЕНРИХ (с серьезностью Лорду Стэнли):
Мне, помнится, вчерашней ночью
Слова такие ж говорили…
(выпрямляется)
Я был бы счастлив в своей свите
Увидеть вас по завершенью
Сражения…
(На это Лорд Стэнли и Вильям Стэнли лишь молча кланяются)
ГЕНРИХ (поднимая вопросительно одну бровь):
…И в заключенье. (пауза) Возраженья
У вас смерть Ричарда не явит?
ЛОРД СТЭНЛИ (мрачно):
Пиявка только плоть буравит!
Страны, народа и закона…
Спросите здесь кого угодно:
Он глотки всем уж поперек!
Народ в день смерти короля
Вино пить будет до утра!
(Генрих переводит взгляд на Вильяма Стэнли)
ВИЛЬЯМ СТЭНЛИ:
Убил племянников! Жену!
Обоих братьев! Все вину
Его в кончине короля
Уж видят явно сквозь года!
А Гастингс? Стаффорд? Риверс? Грей?
Давить рептилию скорей!
ГЕНРИХ (удовлетворенно кивает):
Что ж, путь тогда умрет злодей.
Я завтра в поле вам на бис
Его устрою бенефис.
Смотрите ж, зрителю я рад,
Лишь аплодируйте мне в лад.
(Кланяется им едва. Лорд Стэнли и Вильям Стэнли отвешивают в ответ глубокие поклоны, затем выходят из палатки)
ГЕНРИХ (оставшись наедине с Дюпоном):
Ну, как тебе такой успех?
ДЮПОН:
Я еле сдерживал свой смех.
Так проститутки с Сен-Дени,
Всем кланяться умеют важно.
ГЕНРИХ (довольно кивает):
Из них такой второй здесь каждый.
И если их совсем не трогать,
Как пауки себя, похоже,
Перекусают насмерть все.
(через паузу)
Однако, что ты скажешь мне:
То не ловушка ль? Не засада?
ДЮПОН (пожимает плечами):
Бояться их всегда нам надо.
Они честны и не честны,
И лживы, и не лживы тоже,
И подлость совершив, похоже,
Уснут тотчас и смотрят сны
Своей правдиво-лживой кожей:
О том, что нет на них похожих
На целом свете, что они
Грешат, но не грешат тем самым,
И прощены уж им грехи…
(через паузу)
Они друзья, они враги.
Они не знают, кто они.
ГЕНРИХ:
Ты на вопрос мой не ответил…
ДЮПОН (пренебрежительно машет рукой, сплевывает):
Лорд прост наш, как дерьмо в конфете.
Он сейчас в сомненье, чья возьмет,
И завтра встанет в ожиданье.
Не дай Бог, дрогнем мы, пойдет
Тогда их войско в арьергарде
У Ричарда. Что потеряют,
Коль лишь в войну они играют?
А чуть возьмет вдруг наша сила,
Так и останутся стоять,
Потом расскажут, что решила
Всю битву их стоянья рать.
ГЕНРИХ:
Как победим, повесим их?
ДЮПОН (пожимает плечами):
Одних убьем – придут другие,
И править вам придется ими.
Вы спрашиваете - ловушка?
Они и сами то не знают!
Но верят, что их чисты души,
А там – куда судьба направит.
Им важны лишь слова, чтоб были
И правильны, и заплетались
В изящный поворот на память,
И чтобы их никто не тронул…
А остальное – хоть потоп им.
(Через паузу)
Для нации убогой сей
Нет господина во Вселенной!
Но коли хитро вас «обманут»,
То вас за это и полюбят,
И верность принесут на блюде.
И тем, кого они «умней»,
И «справедливей», и «сильней»,
Они лизать готовы руки.
От этих рук умрут однажды,
Себя считая лучше дважды…
ГЕНРИХ (задумавшись, через паузу):
- Во всяком случае, войско Ричарда в два раза превосходит наше по численности. Если братья Стэнли не полезут в дело, для нас это будет огромный плюс.
(Свет на сцене гаснет и загорается вновь. Палатка короля Англии Ричарда III на поле Бозворта. Огромное, только наполовину распакованное зеркало в золоченой раме стоит на земле, прислоненное к стене палатки. В палатке Ричард III, Вильям Кэтсби, Ричард Ратклиф, братья Стэнли, Джон и Томас Ховард, прочие командиры. Все облачены в боевые доспехи, Ричард держит в руках шлем с белыми страусиными перьями).
РИЧАРД (медленно, через силу, Кэтсби):
- Во всяком случае, войско Ричарда в два раза меньше нашего. Этот молокосос никогда не был в деле. Мы раздавим его, как навозного жука.
КЭТСБИ:
И все же я не понимаю,
Зачем нам два отряда мощных
От сил на поле отнимать
И на пригорок боком ставить.
ЛОРД СТЭНЛИ (недовольно морщится):
Зачем мы снова начинаем…
То была воля короля.
РИЧАРД (тяжело выговаривая):
Им лучше с взгорка будет видно,
Куда ударить в середине
Сраженья, чтобы решить все дело.
(Лорд Стэнли кланяется Ричарду и снизу украдкой победоносно улыбается Кэтсби. Ричард поворачивается к Ратклифу)
Что новые полки?..
РАТКЛИФ (качает головой):
…Не будет.
Затменья испугались люди,
Да тут еще чума пришла,
Нас было б больше раза в два,
Но всех она разогнала.
РИЧАРД (шепчет под нос яростно):
Проклятье! Будто кто-то гадит.
(Выпрямляется, всем громко, но несколько монотонно)
Сегодня уэльскому бродяге
Отрежем уши, нос и члены!
Земель и злата будет всем,
Кто в деле жарком будет стоек,
Под путеводною звездой
Пойдем мы в этот бой святой,
И славой в нем себя покроем!
(пауза)
Я проходимцев и злодеев
Громил еще при Токсбери,
Мне не внове дворнягам хвост
Щемить плиты могильной дверью!
Всем на позиции теперь!
И ждать сигнала…
(к Кэтсби)
... Ты останься.
(Все командиры выходят. В палатке остаются только Ричард и Кэтсби. Ричард тяжело садиться на стул, опускает лоб в руку. Через паузу, мрачно)
Как будто демоны мешают…
Ты, Вильям, это ощущаешь?
КЭТСБИ (почтительно):
Я, сир, юрист. Я верю фактам.
Пусть несколько ушло солдат,
Но больше нас, чем их, в два раза…
Зачем тут видеть черта сразу?
РИЧАРД (качая головой):
Мне сон был в эту ночь ужасный.
Я битву видел… Только страшно
Вдруг вмиг преобразился враг,
И вместо Генриха бродяг
Меня теснили силы ада,
Чудовища, химеры, гады,
И я один был против них,
Махал мечом и отрубал
Им щупальца и злые рыла…
Но вдруг средь круга их возник
На белом жеребце один
Ужасный демон без лица,
И выпал меч мой из руки,
И чувство ясное конца
Тоскою хладной окатило.
То был не Люцифер, но сила,
Какой не победит никто.
Пред ним и Люцифер ничто!
Мне ужас члены все сковал,
Сквозь бой ко мне он подскакал,
Так медленно и страшно очень
Он поднял надо мной топор…
Дрожу, как вспомню до сих пор.
КЭТСБИ:
Признаться, Сир, что в эту ночь
И мне явилось приведенье:
Мерещилась мне злая теща,
Которая просила денег.
Должно, плуты-купцы вчера
Нам эля капнули в вина.
РИЧАРД (не реагируя на шутку, болезненно взглядывая на Кэтсби):
Ты говоришь, солдат немного
Ушло? Полками разбежались!
Лишь только верные остались –
Ты, Ратклиф, Лоуэл, Стэнли оба…
А где ж народ? Где их подмога?!
Я ради них не спал ночами…
Я грех брал смертный на себя,
Я целью жизни их поставил.
И вот – затмение, чума…
Игрушек детских испугались,
Любви ни капли не осталось,
Лишь страх за шкуры в них сидит,
Зачем любить людей таких?
КЭТСБИ:
Народ, Сир – только материал.
А мы же – плотников бригада,
Построить дом, Господь, сказал
И Вас ответственным подряда
Назначил. Тут понять нам надо,
Что в досках польза есть большая,
Но вот любви от досок я
Не ждал бы, честно говоря.
РИЧАРД (удивленно смотрит на него, через силу):
Но, Вильям, я-то их любил…
КЭТСБИ:
Вы управляли ими, Сир.
И это есть любовь царя.
Любовь благая только служит
Любви царя, не надо путать.
Вы управляйте. А монахи
Зальют медовым элем плахи.
РИЧАРД (грустно):
Но для кого, скажи, мне править?
Коль все – бездушный матерьял?
Я Англии мечтал дать славу
Но разбежались все, едва
За славу их позвал я биться.
КЭТСБИ:
Я б не обманывал себя:
На славу Англии плевать
Народу, слава – лишь душица,
Что каше славный вкус придаст.
Коль есть – и славу вмиг проглотят,
Ее в кашицу намолотим,
Как соль и перец, коли нет –
Так прежде славы – дай обед.
РИЧАРД (тяжело):
Зачем все это? Для кого?
Как стало на душе темно.
Сначала, верил страстно в Бога,
Затем в традицию играл,
Я ради Англии воспрял,
И вот опять один остался…
КЭТСБИ:
А это уж не так и мало.
Коль сами есть мы у себя,
То ради этого нам стоит
Опять седлать в поход коня.
И план Господний воплощать,
Себя над миром поднимать,
И выстроив могучий дом,
В нем выйти в солнце на балкон,
И близко к Богу встать на нем.
И Бог тогда отдаст правленье
Тому, к кому пришло прозренье,
И кто не путает вкус эля
С подходом трезвым в каждом деле.
РИЧАРД (решительно встает):
Ты прав, Вильям, советник верный, -
Есть сам еще я у себя!
И уж не сдержанный ни кем
Вселенной бой сегодня дам!
Мечтанья пусть летят, дерзая,
Свобода – вот она какая!
Витает с тем, кто сам себе
Пределов никаких не ставит!
Идем же, дам сигнал к атаке!
Вернулось вдруг желанье драки!
(Кэтсби удовлетворенно кивает, оба надевают шлемы, выходят из палатки. Свет на сцене гаснет. В темноте со сцены внезапно раздается громкий лязг оружия, крики, стоны раненых.
Когда свет загорается вновь, сцена представляет собой поле Бозворта, на котором идет сражение. Рыцари бьются на мечах и топорах на авансцене, компьютерные проекция показывает скачущих и сталкивающихся в поединках всадников.
Периодически звон оружия и крики резко обрываются, и в наступившей тишине раздается тихая нежная музыка, сопровождаемая пением птиц. Битва при этом продолжается, но словно в замедленной подаче кадра. Затем опять раздается громкий лязг и шум, и снова рыцари на сцене бьются в реальном времени.
Справа на сцене, как бы в некотором отдалении от битвы установлен травяной взгорок, на котором развеваются знамена Йорка. На взгорке стоят король Англии Ричард III, Вильям Кэтсби и Ричард Ратклиф в доспехах, держа шлемы в руках. К ним подбегает солдат-посланник. В этот момент шум битвы стихает, боевое действие переходит опять в режим замедленной подачи кадра)
РИЧАРД (в волнении):
Ну, что же медлят? Что сказали?
СОЛДАТ (опускаясь на одно колено):
Я, Сир, их там уж не застал!
Они в сражение ввязались.
РИЧАРД (радостно):
Ах, славный Стэнли! Ждать не стал!
Сейчас все будет хорошо.
РАТКЛИФ (с облегчением):
Когда ушел Пемброка полк,
Мне показалось, все пропало!..
РИЧАРД:
Пемброку выдавим глаза,
Сейчас Лорд Стэнли им покажет!
КЭТСБИ (вдруг тревожно вглядываясь вдаль):
Сир, если я не ошибаюсь,
То полоса их голубая
На флагах и штандартах видна,
Но НАМ врезается она
В ряды сейчас, а не Тюдору.
(Ричард смотрит туда, куда показывает Кэтсби, белеет лицом)
РИЧАРД:
Коня. Полцарства за коня!
Я не прощу измены вору!
(Свет на сцене меркнет. Наступает полная тишина. Вдруг в темноте слышится тихое пение птиц, и голос Ричарда начинает повторять нараспев со сцены и из динамиков, спрятанных в зале одно и то же слово: «Измена, измена, измена». Так продолжается некоторое время, потом раздается оглушительный крик Ричарда: «Измена!» Свет на сцене тут же загорается, опять громко шум боя.
На сцене продолжается сражение. В центре Ричард, окруженный воинами Стэнли с голубой полосой на белом фоне на латах, плащах и штандартах, Ричард рубится огромным мечом, не прекращая страшно кричать: «Измена!» Он сражает нескольких противников, но в этот момент движения сражающих на сцене снова замедляются. На этот раз вместо нежной музыки звуки боя словно растягиваются, сгущаются и замедляются, словно замедляется пластинка на проигрывателе. Поверх этих звуков начинает звучать мрачное ворчание, переходящее в страшный, животный вой. Ряды воинов Стэнли в замедленном движении расступаются и становится видна проекция приближающегося к Ричарду рыцаря на коне. У рыцаря нет лица.
Вой становится громче, свет направлен на фигуру Ричарда, застывшую в ужасе, и на приближающегося к нему рыцаря. Рыцарь без лица подъезжает к Ричарду, тот медленно, как во сне поднимает меч, чтобы нанести рыцарю удар, но замирает на месте, потому что у рыцаря внезапно появляется лицо. Это лицо самого Ричарда.
Звучит низко, протяжно и гулко крик Ричарда: «Измена!» Меч выпадает у Ричарда из рук, всадник наносит ему страшный удар топором по голове. Ричард медленно опускается на колени, потом падает навзничь.
В тот же миг все звуки на сцене стихают, свет гаснет. Наступает полная тишина и темнота. Вдруг в темноте раздаются с нерегулярным интервалом звуки звонких ударов, каждый раз сопровождаемые взрывами грубого хохота).
ЭПИЛОГ
(Свет на сцене загорается вновь. Пол сцены медленно вращается. На фоне сельского ландшафта идут воины Генриха Тюдора. Они везут мертвое тело Ричарда III, перекинутое через спину лошади. Периодически кто-то из вновь появляющихся из-за кулис солдат подбегает к телу и бьет его кинжалом, мечом или дубиной. У сопровождающих транспорт солдат это всякий раз вызывает взрыв хохота.
Из-за кулис выходит в праздничной одежде Ричард III, вместе с ним рядом выступает человек в длинной белой одежде, без лица. Оба, не видимые солдатам, идут позади лошади с телом. К телу подбегает очередной солдат, бьет тело по голове кулаком. Взрыв хохота).
РИЧАРД (Белому Человеку удивленно):
Как странно…
Нет ни ярости, ни злобы…
Смотрю, что делают они –
И умиленье,
Будто куклу бьет ребенок, -
Испытываю...
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
А на земле что чувствовал бы?
РИЧАРД:
Ярость.
И чувство ущемленья.
Сейчас же сквозь меня ручей
Сей злобы льется, а дает
Веселье.
Скажи мне, отчего так?
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Они все двигаются на земле,
Меняются с секундой каждой,
Не определены,
И не завершены,
Как ты.
Кто застывает, тот определен.
Такому все любовь, и все веселье.
РИЧАРД:
Да, это так. А все же,
Застыл навеки я плохим.
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Немудрено. Ведь ты убил
Меня.
И тем себя определил.
РИЧАРД:
Как странно! Я плохим и не был.
Кому не знать, как не тебе.
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Ты был плохим не для себя,
А для других и в их глазах.
Был бы плохим внутри ты точно,
Тебя бы век восславил прочно.
РИЧАРД:
Как так?..
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Кто зол без примеси – всегда
Добру послужит несомненно,
А кто, как ты, зло благом мерял,
Навеки злом окаменеет.
РИЧАРД:
Так значит, хуже нет, пожалуй…
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
...Убийства самого себя.
РИЧАРД:
Но я не мог себе признаться,
Что был я черен изначально…
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Цвет черный – вовсе не печальный,
И столь же он хорош для мира,
Как белый, красный или синий.
Тебе досталось тенью быть,
И создавать объем предметов.
РИЧАРД:
Попробуй разбери там это!
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК (кивает):
Да, в этом вся ваша проблема.
Вы суетитесь там сверх меры,
Пытаясь выжать друг у друга
Себя самих – бесплодный труд!
Кто в обществе себя искать
Идет,
Тот навсегда себя теряет,
Но сам того не замечает.
РИЧАРД:
Так что же людям на земле
Прикажешь делать? Ведь не можем
Прожить мы без на нас похожих…
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК (берет Ричарда за руку):
Пойдем, я покажу тебе…
(Ричард и Белый Человек спускаются в зрительный зал. Ричард, как будто, впервые замечает зрителей. Подходит по очереди к нескольким зрителям в первых рядах и с изумлением ощупывает их. Белый Человек проводит его к двум свободным местам посредине зрительного зала. Оба садятся посреди зрителей, голоса их начинают звучать эхом через все динамики в зале).
Что людям делать на земле?
Смотреть на мир и наслаждаться.
И красотою наполняться,
Ведь лишь она одна в тебе
Останется, как ты застынешь…
(Занавес на сцене начинает закрываться, постепенно скрывая бредущих солдат и лошадь с телом. Ричард в испуге протягивает руку к сцене, словно желая остановить занавес)
РИЧАРД (восхищенно):
Я вижу, вижу красоту!
Ах, я смотрел бы, вечно, верно!
(горестно)
Но пьеса подошла к концу…
БЕЛЫЙ ЧЕЛОВЕК:
Начнется снова. Непременно.
ЗАНАВЕС.