Память человека использует ничтожную часть мозга, который с неохотой воспроизводит давние события. Даже при умственном напряжении смутно различаются некие картины, приблизительные фразы, контуры пейзажей.
Воспоминания, даже яркие, воспроизводятся как сон. Мозг не флешка, лишние «файлы» стереть невозможно.
Память коварна. Возьмет, да и подсунет, в мельчайших деталях, давний случай, который хотелось бы навсегда забыть.
Возможно, таким образом, психика хочет потревожить совесть, которая иногда впадает в дремоту.
Современный человек сохраняет память техническими способами – фотографирует, снимает видео, по привычке, записывает. Запись -- древний надежный способ.
Скучное, казалось бы, занятие, пробегать взглядом старые конспекты. Зачем убивать драгоценное время, которого много в юности, и мало в старости?
Мне было лет шестнадцать, когда я от души посмеялся над дядей Колей, который доверительно сообщил, что законспектировал все 22 тома собрания сочинений В.И.Ленина.
-- Зачем вам это? – спросил я, самоуверенный девятиклассник, поглощенный настройкой магнитофона.
Дядя обиделся, и ничего не ответил. Не знаю, каким образом пригодились дяде Коле мысли вождя в инженерной работе, а я часто открываю свои потрепанные конспекты. О пользе трудов Гегеля я не раз говорил своем блоге. Конечно, в век Интернета, я бы не стал делать подобных записей. Но и Гегеля по-настоящему бы не прочел. Знакомство с трудами Гегеля пробудило в те времена параллельную фантазию – я увидел деревню другими глазами, понял, что о ней можно писать нетрадиционно, отложив на время привычный реализм. «Истинное по природе своей (творчество--А.Т.) пробивает себе дорогу, когда пришло его время» -- это из «Феноменологии духа».
Записи я начал делать в годы перестройки. В библиотеку пачками приходили толстые журналы, я таскал их домой в большой сумке, всё прочесть физически не мог, зато тщательно проглядывал, кое-что выписывал в тетрадь. Одни журналы считались либеральными, другие патриотическими. На белой или газетной бумаге, с плотными или мягкими обложками, разного формата. Во множестве текстов искал нечто «идеологически среднее», принадлежащее неангажированному искусству, лишенное заведомой неприязни, общечеловеческое, гуманное. Жаждал новых, зафиксированных в документах фактов.
Конспект -- своеобразный жанр, фиксация меняющихся смыслов, летопись летописи. В одной моей фантасмагорической повести есть глава, которая так и называется – «Архив архива».
Интернет – натура ускользающая. Можно скачать текст, прочесть его по диагонали, послать коллеге ссылку и… тотчас забыть. А тетрадка с выгоревшими чернильными записями всегда под рукой.